Бросок Аркана
Шрифт:
– Я ничего не знаю. Это не моя квартира, вы ошиблись, – растерянно лепетала женщина, не зная, что и придумать. – Я никакая не Снежкова...
– Я сказал – хватит! – высокий начал волноваться, повысил голос, и его кавказский акцент сделался гораздо заметнее. – Открывай. Не здесь же беседовать – разговор у нас будет конфиденциальный.
– Я не открою. Я буду кричать. Я сейчас позову на помощь. Уходите отсюда...
Договорить Ирина не успела. Широкая сильная ладонь зажала ее рот, а локтевым сгибом другой руки маленький кавказец сильно сдавил ее шею.
Освободиться
– Али, быстро обыщи ее сумочку и карманы.
Ключи, должно быть, там лежат, – скомандовал высокий курильщику. – И быстрее шевелись, козел кайфанутый, – не век же нам здесь, на лестнице, торчать.
Этот кавказец-курильщик был и впрямь какой-то заторможенный – все его жесты протекали в странном замедленном ритме, и иногда создавалось даже впечатление, будто руки и ноги его шевелятся независимо от желаний их владельца, постоянно совершая неверные, нечеткие движения. Ирину поразили глаза курильщика – стеклянные, мутные, отрешенные. Она готова была поспорить, что они не слишком помогают ему ориентироваться в пространстве и воспринимать все окружающее. Да, глаза выдавали в нем законченного наркомана, да и курил он, когда женщина увидела его впервые, наверняка какую-нибудь травку.
Курильщик подошел к Снежковой, молча, без всяких эмоций на лице взял из ее рук сумочку и углубился в изучение ее содержимого. Прошло не меньше минуты, однако ключей от квартиры наркоман обнаружить в сумочке так и не смог, и это окончательно вывело из себя старшего среди кавказцев:
– А ну дай сюда! Копаешься три часа, никак найти не можешь. Просил же тебя по-хорошему – не перебирай дозы, никакого толку теперь с тебя, элементарной вещи не поручишь... Обыщи пока ее карманы, может, там ключи.
Высокий кавказец отобрал сумочку у наркомана, и тот снова подошел к Ирине. Теперь она убедилась наверняка, что курильщик очень слабо соображает, где он находится и что делает. Он обыскивал ее так, будто перед ним стоял мужчина, – похлопывающими движениями рук прошелся по ее груди, талии, животу, бедрам, затем быстро ощупал ее ноги и только затем перешел к карманам пиджака. При этом Ирина явственно ощущала, что ощупывал он ее в совершеннейшем равнодушии ко всему тому, что скрывалось под одеждой, – ее тело его совершенно не интересовало. Ну а уж зачем понадобилось ощупывать ее ноги в тонких прозрачньк колготках, она вообще не могла понять.
Кавказец, видимо, просто автоматически повторил весь когда-то заученный стандартный процесс.
– Ключей у нее нет, – доложил наконец наркоман, разогнувшись, но старший, обнаруживший искомое в сумочке, оттолкнул его в сторону, подошел к двери и вставил ключ в замочную скважину:
– Конечно, в карманах нет, они в сумке у нее лежали, идиот слепой. Заводи!
Ирина даже не успела сообразить толком, что произошло, как уже оказалась в прихожей своей квартиры – это маленький кавказец, зажавший ей рот и шею, на удивление сильным для своей комплекции толчком в мгновение ока зашвырнул ее внутрь. В ту же секунду дверь за ними захлопнулась, и Ирина
– Что вам нужно? Деньги? Что? Я сама все отдам, только не трогайте меня, – тут же заговорила женщина, как только ей перестали зажимать рот.
– Отдашь все, конечно, куда ты денешься, если попросим, – оскалился в противной улыбке старший кавказец. – Но вообще-то мы поговорить пришли. Что-то ты, хозяйка, не слишком радостно гостей встречаешь, а? Или недовольна чем-нибудь?
– Чего вы хотите? Уходите лучше по-хорошему! Я сейчас кричать буду – соседи прибегут, милицию вызовут. Сейчас муж с работы вернется.
– Дура, заткнись! Тебя не просили открывать твою пасть, ясно? – рявкнул на нее старший кавказец. – Мы тебя уже два дня пасем и отлично знаем, где твой муж, где твои дети и даже где твои соседи. Кричи не кричи, все равно на площадке сейчас никого нет, все твои соседи на работе, а муж твой раньше восьми домой не приходит.
– Отпустите меня! Я сейчас сама вам отдам все деньги, что есть в доме. Золото свое... Я все сама отдам, честное слово, только не надо...
– Что нам надо, мы и без того знаем. Али, ты помнишь, что нам надо от этой соски? – снова мерзко засмеялся главарь бандитов.
– Трахнуть ее нам надо, что ли? – вяло поинтересовался наркоман, не желавший из-за такой ерунды, как секс, возвращаться из мира своих грез.
– Умница ты у меня! Аслан, ты посмотри – помнит, хоть и обкурился с самого утра.
– Наверное, когда ощупывал ее – вспомнил, для чего сюда явился. Понравилось, Али?
– Пошел ты... – вяло огрызнулся наркоман, но смысл разговора, видимо, до него дошел – Ирина в первый раз за все это время увидела наконец его осмысленный и заинтересованный взгляд, которым он окинул ее.
Женщине стало страшно:
– Перестаньте! Вы не сделаете этого, ребята, вы же не скоты...
– Заткнись, сучка! – снова рявкнул на нее старший, снимая свой идиотский малиновый пиджак.
– Я больна СПИДом...
– ...А также сифилисом и триппером. Еще что-нибудь нам расскажи! Ты – баба замужняя. Это мы тебе подарим что-нибудь, – подленько осклабился коротышка, которого назвали Асланом. – А ты от нас мужу подарочек сделаешь, ха-ха!
– Иди сюда, покажись!
Высокий подошел к ней, и не успела Ирина поднять руки, как он, захватив ее блузку у воротника, резко дернул ткань вниз, вырывая весь перед блузки.
– Ух ты, какое у нее вымя! – он схватил ее левую грудь, больно сжав плоть двумя пальцами у самого соска.
От боли и брезгливости Ирина забыла страх и ударила кавказца по руке, сбив с груди его ладонь:
– Убери руки!
– Ах ты сука! – не размахиваясь, кавказец коротко ударил ее кулаком в ухо.
Ирина не устояла на ногах. Падая, она ударилась плечом о косяк двери, но сначала этого не почувствовала – так сильно болело в ухе, таким нестерпимым гулом наполнилась голова.
"Убьют! – почему-то сразу решила она. – А на кого я детей оставлю? Павлик рано или поздно все равно женится, и будут они сиротами".