Бросок на выстрел
Шрифт:
– Ну, помог, – неохотно отозвался Коробов.
– Я даже где-то рисковал собственной жизнью, придя к ней домой, верно?
– И такое было, – согласился Володька.
– Вы ведь исследовали ту чашку, в которой был чай, предназначенный для меня?
– Ну исследовали, и что?
– И обнаружили в ней сакситоксин, верно? – продолжал я ходить кругами вокруг старшего следователя Главного следственного управления по городу Москве.
– Верно, верно, – недовольно буркнул Володька. – Чего ты все-таки от меня хочешь-то, Старый?
– Вы несколько неправильно поставили вопрос, товарищ майор юстиции, – хмыкнул я. –
– Да говори уже, Старый, чего тебе надо-то? – нетерпеливо буркнул Володька, но таким тоном, что мне стало понятно: то, что я попрошу, он непременно сделает.
– Мне надо узнать все о некоем Василии Анатольевиче Левакове, двадцати восьми лет от роду, водителе компании «Бечет». Ну, и о самой этой компании немного: кто ее учредители, кто руководители, чем эта фирма занимается и все ли у нее ровно с соблюдением законов и отчислением налогов в государственную казну, – сказал я ровным голосом.
– Это все? – язвительно поинтересовался Коробов. – А кто убил президента Кеннеди, ты узнать не хочешь?
– На данный момент – нет, – на полном серьезе ответил я. – Не было заказа на это расследование. Пусть это пока остается для меня загадкой… Так когда ожидать результатов по моим вопросам?
– Вечером, – последовал ответ Володьки. – Часиков эдак в семь-восемь я к тебе заеду. Думаю, не на все, но на некоторые интересующие тебя вопросы, пожалуй, отвечу…
– Отлично, буду ждать, – коротко бросил я и нажал отбой…
Надо сказать, что за свои тридцать лет я не сильно разобрался в жизни, хотя таковые попытки нередко предпринимал… Зачем она мне дана, кто я в ней, есть ли у меня какая-то особая миссия, которую я должен исполнить, – всего этого я как не постигнул, так, возможно, никогда и не узнаю. Но у меня отчего-то было убеждение, что все это я знать должен. Непременно…
Увы, чем больше у меня за плечами накапливалось прожитых лет, тем меньше я что-либо понимал в жизни.
Вот такая заковырка получается…
Правда, я твердо знал, чего я в этой жизни не хочу и никогда не буду делать, а некоторые вещи понял четко и сразу: к примеру, тот, кто ищет приключений на собственную задницу, непременно их находит. Это в том числе и про меня, поскольку никто не тянул меня в это дело с трупом в овражке Лесопильщикова пустыря…
Ну разве нельзя было попросту сделать передачу о тайнах пустыря, начиная с Матрениного проклятья и клада гильдейного купца Ивана Стахеева, и закончить еще одной тайной – трупом человека по имени Василий Анатольевич Леваков? Трансляция и так получилась бы интересной и весьма насыщенной и, вне всякого сомнения, привлекла бы огромную аудиторию, чего от меня и ждали. И я сполна оправдал бы эти ожидания руководства без особых затрат: временных, материальных и душевных. Так нет же, мне надо было обязательно втянуться в расследование убийства этого неизвестного мне Василия Левакова и попытаться докопаться до истины.
А зачем она мне, эта правда, если разобраться поконкретнее?
Кто мне этот Вася Леваков? Брат, сват, хороший друг, школьный товарищ, просто знакомый?
Отнюдь. Он мне никто. И живым я его ни разу не видел. Тогда зачем
Может, мне это нужно для того, чтобы раскопать истину?
Тогда возникает следующий вопрос: а где она зарыта, эта истина? И в какую оболочку заключена?
Дело в том, что по-другому поступить я просто не мог: не мы выбираем дороги, а дороги выбирают нас… Да, еще кто-то сказал, что истина – это Бог. А Его познать рядовому смертному невозможно…
Володька пришел около восьми вечера. Голодный и злой (скверное сочетание). Он принес с собой несколько листков бумаги, отпечатанных на принтере.
– На, здесь все, что ты просил. Или почти все. Больше ни о чем меня не спрашивай. И дай, пожалуйста, пожрать.
Я собрал Володьке закусь, пожарил картошку с лучком, достал из холодильника непочатую бутылку благородной «Белуги» (с некоторых пор я предпочитаю пить только ее) и все это принес в комнату, поскольку кухня располагала только к общению, а моя гостиная – и к общению, и к отдыху. А отдохнуть и расслабиться старшему следователю Главного следственного управления по городу Москве майору юстиции Владимиру Ивановичу Коробову, похоже, ох, как было необходимо.
– Ну, давай по «соточке», – предложил я.
– Я за рулем, – объявил Володька.
– Знаю, поэтому больше предлагать не буду. Сто граммов, хорошая закуска, отдохновение тела и души – это все будет не во вред, а токмо на пользу. Давай, друг!
Мы выпили, закусили и усиленно принялись за картошку.
Возможно, что в приготовлении некоторых блюд я кулинар посредственный, но вот картошка у меня всегда получается знатная. И сейчас я тоже не оплошал: она вышла с золотистой корочкой, хрустящая снаружи и мягкая внутри, прямо тающая во рту. А все потому, что я не валю картошку на сковороду горкой, а делаю максимум всего два ряда, чтобы можно было несколько раз перевернуть. И режу я ее не дольками или кругляшками, а толстенькими полосками. Причем прожариваю так, что все стороны этой толстенькой полоски, даже боковые, покрываются у меня вышеуказанной корочкой.
Через минут сорок Володьку отпустило. Он размяк, раздобрел, на щеках проступил румянец, откинулся на спинку дивана и блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь навалившимся покоем.
– Ну что, лучше стало? – спросил я.
– Значительно, – подтвердил Володька. – А то весь день на нервах.
– А что случилось-то у вас такого, что ты приперся злющий, как некормленый тигр? – поинтересовался я.
– Да ты знаешь, ничего особенного и не случилось, а вымотался – до последнего. Теперь у нас все время так… Какая-то текучка идет, но зато столько сил отнимает, что порой просто с ног валишься.
– Это не очень хорошо, – констатировал я.
– Не очень, – согласился со мной Володька.
Мы немного помолчали.
– Ну, давай, колись: зачем тебе понадобились данные об этом Василии Анатольевиче Левакове и фирме «Бечет»? – после небольшой паузы снова заговорил Коробов.
– Чего ты вдруг заинтересовался? – посмотрел я на него. – Дело-то, похоже, рядовое.
– Возможно… – хмыкнул Володька. – Но я же для чего-то старался, поэтому должен знать подробности.
– Отдыхай, знай.