Брукнер
Шрифт:
Темы побочной партии контрастны главной. Это мир безмятежно светлых грез, быть может навеянных воспоминаниями детства. Внезапно резкий порыв бури сметает мечтательно хрупкие образы: вздыбленную звучность tutti (заключительная партия) прорезают маршеобразные ритмы медных; неистовство стихии возобновляется с новой силой. Гигантская разработка поражает богатством композиторской фантазии, совершенством контрапунктической техники. Титаническое напряжение борьбы достигает здесь своего апогея.
Реприза проникнута предощущением конечного апофеоза, которое еще более усиливается в начале коды. На фоне непрерывного тремоло струнных, рождающего чувство трепетного ожидания, начинается медленное неуклонное движение ввысь; торжественное хоральное звучание медных и деревянных духовых, прорезаемое
Трудные годы
Осенью 1874 года, когда Брукнер заканчивал работу над Четвертой симфонией, его материальное положение резко ухудшилось. Введение нового школьного закона лишило его места в педагогическом учреждении св. Анны, что означало существенное снижение ежегодного дохода композитора. Теперь он мог рассчитывать только на скудное консерваторское жалованье. В письме от 13 февраля 1875 года, адресованном одному из друзей, Брукнер горестно констатировал: «Мой конечный жребий — прилежно делать долги, а затем оказаться в долговой тюрьме, наслаждаясь плодами своего трудолюбия и воспевая глупость переселения в Вену. Меня лишили заработка в 1000 флоринов ежегодно… и взамен не дали ничего, даже стипендии. Теперь я не в состоянии отдать в переписку мою IV симфонию».
На следующий день Брукнер начал сочинять Adagio Пятой симфонии, сурово-скорбный характер которого, вероятно, навеян безотрадной ситуацией. Попытка добиться в университете доцентуры по музыкально-теоретическим дисциплинам осталась тщетной. Наивная ссылка на авторитетные отзывы о нем Рихарда Вагнера только вызвала раздражение Ганслика, который объявил Брукнера ввиду «бросающегося в глаза недостатка в образовании… полностью непригодным» к преподаванию в университете. Безрезультатными остались и попытки Вагнера, когда он в начале 1875 года выступал в Вене с концертами, побудить оркестр филармонии исполнить Третью симфонию Брукнера. В то время авторитет Ганслика в Вене был неизмеримо выше вагнеровского.
В такой безысходной ситуации возникла одна из самых грандиозных симфоний Брукнера — Пятая (си-бемоль мажор). Неблагоприятные обстоятельства не парализовали его волю к творчеству. 16 мая 1876 года партитура этого огромного произведения длительностью около 80 минут была закончена. Брукнер называл Пятую симфонию «фантастической». Более точным, вероятно, является определение, данное первым биографом композитора, Гёллерихом, — «трагическая», хотя и его нельзя понимать буквально. В напряженном драматизме главных тем симфонии, в гигантских масштабах ее развития, несомненно, запечатлелись душевные потрясения, испытанные в то время Брукнером.
Пятая симфония по справедливости считается наиболее контрапунктически сложной среди партитур Брукнера. В ней нашло блистательное применение полифоническое мастерство композитора, приобретенное за годы учения у Зехтера. Другая особенность Пятой — обилие хоральных эпизодов, что дало повод называть ее «симфонией хоралов» (Choral-Sinfonie) [39] . Длиннейшей из всех частей симфоний, написанных до этого Брукнером, стал финал Пятой, протяженностью в 635 тактов. В его музыке сонатная форма органично сочетается с двойной фугой [40] , вторая тема которой — хорал медных — венчает все произведение. Феноменальное контрапунктическое мастерство, проявленное Брукнером в финале симфонии, делает эту часть одним из шедевров мирового музыкального искусства.
39
Еще одна особенность Пятой — частое использование в партиях струнных приема pizzicato, что послужило причиной данного ей оркестрантами названия Рizzicаtо-Siпfопiе, которое, конечно, не соответствует ее монументальному характеру.
40
Двойная фуга, в отличие от обычной, основана на двух темах,
Ко времени окончания Пятой симфонии (7 ноября 1875 г.) [41] положение Брукнера в Вене изменилось в благоприятную сторону. Его вторая попытка занять должность доцента в университете увенчалась успехом, несмотря на противодействие Ганслика, который предупредил Брукнера, что если он не откажется от притязаний на университетскую кафедру, то с их дружбой будет покончено. Коллегия профессоров высказалась за кандидатуру Брукнера, и 8 ноября 1875 года — на следующий день после окончания Пятой симфонии — ему было предоставлено право бесплатно (!) читать лекции по гармонии и контрапункту. (Денежное вознаграждение, соответствующее этому почетному титулу, пришло на два года позднее в результате настойчивых просьб Брукнера.)
41
Имеется в виду первая редакция.
А. Брукнер за дирижерским пультом
С энтузиазмом приступил новый доцент к исполнению своих обязанностей. «Я постоянно питал глубочайшее уважение к науке и ученым… — говорил Брукнер, — из любви к ней мною избрана музыкальная наука, которую я хочу преподавать юношеству…» Пожалуй, никто другой в Вене, кроме Брукнера, не изучил так досконально все тонкости музыкальной науки. Известность музыканта-ученого опередила его появление в университете: студенческая аудитория приветствовала Брукнера бурной овацией, когда 25 ноября 1875 года он впервые взошел на кафедру для прочтения вступительной лекции.
На новом поприще Брукнеру удалось быстро завоевать симпатии слушателей, которых он шутливо называл «мои Gaudeamus» [42] и с которыми были связаны его самые большие надежды. Действительно, лишенная предубеждений молодежь вскоре стала лучшим ценителем творчества Брукнера; у нее находил он поддержку в горькие минуты жизни, когда сталкивался с обидным непониманием критикой его произведений. Своим восторженным энтузиазмом студенты помогали композитору преодолевать многие испытания, выпавшие на его долю в Вене.
42
Название старинной студенческой песни на латинском языке.
Другим источником духовной поддержки по-прежнему оставалась дружба с Вагнером. Летом 1876 года Брукнер был приглашен на торжественное открытие байрейтского театра. Радушно принятый Вагнером на вилле «Wahnfried», где он затем был желанным гостем каждый день, Брукнер присутствовал на всех генеральных репетициях тетралогии «Кольцо нибелунга» и на премьере, прошедшей с 13 по 17 августа 1876 года. Небывалая по грандиозности замысла тетралогия, исполнение которой заняло четыре вечера, произвела огромное впечатление на Брукнера, хотя ему, вероятно, осталась чуждой и малопонятной ее философская проблематика. Восхищение перед несравненными музыкальными красотами «Кольца» сохранилось у Брукнера до конца жизни. Позднее он приобрел партитуру последней части тетралогии — «Гибель богов», которая постоянно находилась на пюпитре его рояля.
Переполненный музыкальными впечатлениями, вернулся Брукнер в Вену, где его ждали новые разочарования. Завершив в конце 1876 года вторую редакцию Пятой симфонии, он почти одновременно закончил новый вариант Третьей, ранее отклоненной оркестром Венской филармонии. Однако и этот вариант симфонии не встретил сочувственного отклика оркестрантов. И снова поддержку оказал Иоганн Гербек. Став с 1875 года вторично руководителем концертов Общества друзей музыки, он включил Третью симфонию в программу одного из своих концертов невзирая на предубежденное отношение к ней со стороны ряда влиятельных музыкантов.