Брусилов
Шрифт:
В ближайшие же месяцы он добился осуществления ряда пунктов программы: было разработано постановление по производству испытаний и состязаний по подготовке армейских кавалерийских частей и военно-учебных заведений, организовано Всероссийское общество конного спорта, начата подготовка инструкторов конно-саперного дела, приступил к работе отдел ремонтирования РККА и т. д.
Брусилов хотел бы и дальше служить Родине, но возраст и здоровье напоминали о себе. Сильно болела раненая нога. Он считал недопустимым быть подчиненным в тягость своим недомоганием и стариковской слабостью, поэтому твердо порешил оставить важные и ответственные посты. 5 сентября 1923 года, спустя несколько дней после своего семидесятилетия,
В конце сентября 1923 года была учреждена должность помощника главкома по кавалерии; пост этот занял С. М. Буденный — блестящий кавалерист, крупнейший кавалерийский начальник со времен наполеоновских войн, имя которого, несомненно, должно стоять в ряду с именами Мюрата и Платова. Управление инспектора кавалерии и отдел ремонтирования РККА подчинялись теперь Буденному. 15 марта 1924 года инспекцию кавалерии расформировали. Брусилов был назначен для особо важных поручений при РВС республики. В этой должности он и состоял последние два года жизни.
За годы службы в Красной Армии Брусилов познакомился и работал со многими видными военачальниками, которых породила наша народная революция. На протяжении 1923–1925 годов он неоднократно встречался с М. В. Фрунзе, занимавшим ведущие посты в Красной Армии, а с ноября 1924 года возглавившим РВС республики. Фрунзе был очень внимателен со старым русским военачальником. Брусилов, со своей стороны, имел возможность убедиться, что человек этот, революционер-профессионал, не имевший военного образования, — прирожденный военачальник.
В годы гражданской войны Фрунзе осуществил ряд блестящих операций, которые могли бы составить честь любому полководцу. Ныне — и в этом Брусилов убеждался во время каждой встречи — Фрунзе, проводя в жизнь директивы партии большевиков, работал над укреплением мощи Красной Армии, армии новой, коренным образом отличающейся от всех предыдущих. В то же время эта армия была естественной и единственной наследницей славных боевых традиций старой русской армии, и строительству ее Брусилов готов был отдать все свои силы.
Свои чувства к М. В. Фрунзе Брусилов высказал в письме в РВС республики в ноябре 1925 года, после смерти пролетарского полководца (в тот момент Брусилов был в Карловых Варах). Он писал:
«Буду всегда помнить доброе отношение и внимание Михаила Васильевича ко мне и к моей семье. Моя глубокая благодарность к нему тем более требует, чтобы я выразил мое сердечное соболезнование и сочувствие не только вдове его, но и всем Вам, его ближайшим сотрудникам и сослуживцам».
Столь же интересным и полезным было для Брусилова знакомство с К. Е. Ворошиловым и С. М. Буденным. Кавалерист до мозга костей, уже более полувека жизни отдавший русской коннице, он не мог не оценить руководителей 1-й Конной Армии, сумевших провести ее победоносно сквозь испытания гражданской войны. Ныне они продолжали совершенствовать кавалерию, готовить ее к возможным испытаниям, не пренебрегая при этом личным примером. После 100-верстного пробега, организованного в Северо-Кавказском военном округе, Брусилов в приказе особо отмечал, что и командующий округом К. Е. Ворошилов и командарм С. М. Буденный участвовали в пробеге, ставил проведение такого пробега в пример и называл его «назидательным».
В свою очередь, и советские военачальники высоко отзывались о Брусилове, а военные организации заботились о нем. Показателен и в то же время характерен для той эпохи следующий случай. Брусилов с женой и свояченицей продолжал жить в доме № 4 по Мансуровскому переулку, но теперь от прежней квартиры оставались у них три комнаты. С жильем в Москве тогда было предельно тяжело, обладателей старых квартир
В последние годы жизни Брусилов имел возможность и работать, несомненно, по призванию, и встречаться с интересными, новыми для него людьми. Но бывали встречи и неприятные. Речь идет прежде всего о Троцком, который в сугубо карьеристских целях примазался к партии большевиков, не прекращая борьбы против Ленина и ЦК партии…
Брусилов терпеть не мог Троцкого и его окружения. Человек военный до мозга костей, он не пытался, разумеется, проявить недисциплинированности, а ведь Троцкий был тогда, к сожалению, его прямым начальником. Да, начальников не выбирают, старый генерал это знал хорошо. Но дома он уж давал волю своим чувствам и словам.
Дома… Увы, дома тоже не все было нормально, просто даже неблагополучно. Надежда Владимировна все же никак не могла принять новой России. Она, разумеется, не перечила мужу, заботилась о нем, но идейный разлад у них был очевиден, хоть и скрывался обоими. Надежда Владимировна и ее сестра Вера Владимировна все более впадали в мистицизм, уходя от окружавшей их новой жизни. Неудивительно, что после кончины Брусилова все нити, хоть как-то связывавшие сестер с новой Россией, оборвались. Надежда Владимировна попросилась за границу, ее, разумеется, отпустили. И тут пожилая и нервная женщина написала «мемуары» от имени мужа. Ту неприязнь, которую Брусилов всегда питал к Троцкому и троцкистам, она перенесла на Советскую Россию в целом. Получилась та полуправда, которая порой хуже прямой лжи и клеветы. После войны рукопись прочли, кое-кого она даже смутила, но постепенно все встало на свои места, и память о славном генерале оскорблена не была.
Лучше всего о себе рассказал он сам. Без шума и суеты Брусилов закончил свою мемуарную работу в 1923 году. Его воспоминания впервые вышли в свет в 1929 году, а всего их насчитывается уже пять изданий.
…Раненая нога не давала покоя Брусилову. По ходатайству М. В. Фрунзе осенью 1925 года Брусиловым была предоставлена возможность выехать на лечение в Карловы Вары.
Прошло более одиннадцати лет с тех пор, как Брусилов был за границей. Сколько событий минуло, сколько людей ушло! Как изменилась Россия, как изменился он, бывший генерал Брусилов! Здесь же перемены незначительные. Та же толпа курортников, немало и русских. Правда, это эмигранты, жить в Чехословакии легче, чем в Париже, Варшаве: чехи относятся лучше по сравнению с бывшими союзниками, не говоря уж о шляхтичах. Но от встреч с эмигрантами Брусилов воздерживался — это было часто неприятно и даже опасно.
Однажды в его присутствии группа бывших, очевидно, офицеров громко, явно рассчитывая привлечь внимание Брусилова, стала возмущаться тем, что старый русский генерал пошел на службу к большевикам. Брусилов не вытерпел, повернулся и спросил:
— А кто, как не большевики, вместе с русским народом, отстоял в гражданской войне нашу землю от жадных иностранных государств?..
Неожиданность ответа смутила врагов, они замолчали, а Брусилов довершил:
— А где были, к кому на службу пошли в это время вы, господа? К немцам, французам или, может быть, к румынам?..