Брусиловский прорыв
Шрифт:
Кажется, что в таком случае можно было бы собрать нужных людей в военном ведомстве. Но и само военное министерство представляло собой сверхбюрократическую, косную структуру, вследствие чего оно и было отстранено Ставкой Верховного Главнокомандования от военного планирования во всех сферах. Добавим еще, что в России «наверху» традиционно не принято прислушиваться к мнению и суждению «низов». В таких случаях поступают просто: «под сукно». Так что никакие рационализаторские предложения по управлению войсками и вопросам стратегии и оператики не могли дойти до военных «верхов». Достаточно вспомнить, что выдающийся российский военный ученый, «русский Клаузевиц», ген. А. А. Свечин, бывший уже до войны видным военным теоретиком, по собственной инициативе попросился из Ставки в строй. Наконец, повторимся еще раз, в Российской империи того периода не оказалось высокопоставленного военного гения, способного в одиночку встать наперекор всей закосневшей от
Проще говоря, некому было подсказать генералу от инфантерии Михаилу Васильевичу Алексееву того, что ныне является очевидным. К решению важнейшей проблемы, как обычно, подошли традиционно: наступать там, где нас больше и где угодно господам союзникам.
Таким образом, в конечном итоге директива Верховного Главнокомандующего о предположениях Главнокомандования относительно предстоящего наступления от 11 апреля за № 2017 гласила, что главный удар будут наносить армии Западного фронта. Армии Северного и Юго-Западного фронтов оказывают содействие, нанося удары с надлежащей энергией и настойчивостью, как для производства частных прорывов в оборонительной линии противника, так и для поражения находящихся против них сил неприятеля. И все-таки эта директива впервые предусматривала одновременное стратегическое наступление всех трех русских фронтов от Балтики до Карпат.
Понятно, что при обозначении на ударных участках прорывов масштабного успеха, противник начинал общее отступление на всем Восточном фронте, подобно тому, как отходили русские в 1915 году, и тогда уже все русские армии всех трех фронтов переходили к общему наступлению. Следовательно, стратегическое наступление признавалось как главное средство успеха в кампании 1916 года, тем более что русская Ставка рассчитывала сломить сопротивление неприятеля уже в Галиции и Польше. Это последнее означало, что после глобального поражения вооруженных сил противника последует окончание войны, и для этого не нужно будет «походов» на Берлин и Вену. Разработанный план наступления, по характеристике военного историка, был смелой, передовой мыслью для того времени: «Однако ее осуществление на практике упиралось в нерешительность, в боязнь наступления, проявлявшуюся у главнокомандующих Эверта и Куропаткина, и безволие Алексеева, допустившего [впоследствии] торг о сроке наступления и его неоднократное откладывание; план одновременных ударов оказался разрушенным» [20] .
20
Строков А. А. История военного искусства. Т. 5. – М., 1994. С. 460.
Как видим, Юго-Западный фронт получал не только важную, но и в какой-то мере организующую задачу, так как от его действий в немалой степени зависело планирование прорыва на Западном фронте. Ген. А. А. Брусилов добился своего, поддержав Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеева в активности Восточного фронта в предстоящей летней кампании. Тем не менее «Ставка и командование фронтом, организуя прорыв, не разработали четко выраженной идеи операции, не планировали ее по глубине и оперативно не увязывали действий фронтов и армий… Все внимание русского командования направлялось на разрешение тактических вопросов без учета средств и способов превращения тактического успеха в оперативный» [21] .
21
Ветошников Л. В. Брусиловский прорыв. – М., 1940. С. 148.
Подготовка операции
Получив утверждение на самом высоком уровне – в Ставке Верховного Главнокомандования, – подготовка наступления логично переносилась на прочие этажи военной машины русской Действующей армии. Уже 5 апреля, всего лишь через четыре дня после получения карт-бланша на прорыв, главкоюз ген. А. А. Брусилов провел в Волочиске совещание с начальниками входящих в состав Юго-Западного фронта армий, то есть непосредственно со своими подчиненными. Генерал Брусилов должен был довести до сведения своих командармов результаты совещания в Ставке, решения этого совещания и совместными усилиями разработать ту схему действий армий Юго-Западного фронта в предстоящем наступлении, что послужит костяком при составлении фронтовой наступательной операции.
И тут, как четырьмя днями ранее в Ставке, на более низком уровне, ген. А. А. Брусилов вновь столкнулся с неверием высших командиров в собственные силы. Из четырех командармов целых два (половина!) – командарм-8 ген. А. М. Каледин и командарм-7 ген. Д. Г. Щербачев – объявили, что рассчитывать на успех вряд ли стоит надеяться. Командарм-11 ген. В. В. Сахаров пассивно соглашался с точкой зрения
Русские стрелки в строю
Таким образом, положение генерала Брусилова оказалось очень и очень непростым: вновь пришлось прибегнуть к убеждениям, а то и угрозам. Когда генерал Щербачев уже согласился, генерал Каледин по-прежнему продолжал сомневаться в успехе. И тогда главкоюз просто пригрозил ген. А. М. Каледину сменой или передачей главного удара в другую армию (с самого начала подразумевалось, что главный удар будет поручен 8-й армии, как стоявшей на стыке с армиями Западного фронта, наносившего главный удар вообще, то есть чтобы способствовать усилиям фронта генерала Эверта). Ни быть отстраненным, ни отказаться от главного удара честолюбивый генерал Каледин не согласился, и, значит, А. А. Брусилов сумел-таки склонить своих подчиненных к производству наступления. После этого главкоюз безусловно заявил, что сам приказ о необходимости и неизбежности наступления обсуждению не подлежит, а потому требования к войскам будут самые решительные.
Проведя совещание с командармами по поводу решений Ставки относительно плана предстоящей кампании, ген. А. А. Брусилов приступил к непосредственной подготовке наступления своего фронта. Главкоюз, прежде всего, исходил из поставленной перед вверенными ему войсками задачи – нанести поражение противостоящему противнику и развитием успеха попытаться отвлечь на себя часть неприятельских резервов. Эта задача, в первую голову, должна была решаться за счет тактики. А именно – прорыв фронта врага на ряде участков, дабы втянуть в сражение на уничтожение большую часть противостоящих войсковых единиц австрийцев. Именно прорыв укрепленного фронта австро-венгров ставился в качестве приоритетной задачи. Предполагалось, что развитие достигнутого успеха в глубину будет производиться совместно с армиями Западного фронта, наносящими главный удар, и, значит, при непосредственном руководстве со стороны Ставки Верховного Главнокомандования.
Сознавая, что даже первая задача – прорыв – есть дело весьма трудное, что подтверждали неудачи 7-й и 9-й армий на Стрыпе и 2-й и 10-й армий на Нарочи, ген. А. А. Брусилов полностью сосредоточился на тактической составляющей операции своего фронта. Тем более повторимся, что именно это наиболее соответствовало поставленной задаче. Если штаб Западного фронта, наносивший удар на одном участке (но зато – мощнейший удар), должен был подумать и об оперативном развитии успеха, то штаб Юго-Западного фронта должен был в первую очередь озаботиться разгромом всех тех неприятельских войск, что вообще находятся перед армиями Юго-Западного фронта. При таком подходе на развитие успеха в глубину не оставалось бы ни резервов, ни дополнительной техники, так как удар должен был бы наноситься во всех четырех армиях фронта. Советский исследователь справедливо подмечает: «Операция начинается с тактического акта, чрезвычайно трудного по своему выполнению – прорыва неприятельского укрепленного расположения, исход которого может резко повлиять на соотношение сил – сразу же изменить стратегическую обстановку, то есть вызвать у обороняющегося такие потери в живой силе и материальной части, которые стоят проигрыша многодневной полевой операции» [22] .
22
Капустин Н. Оперативное искусство в позиционной войне, М.-Л., 1927. С. 33.
При этом подготовка операции производилась совершенно отличным от прошлого неудачного опыта образом. Если на Северном и Западном фронтах командующие избирали один участок для наступления, дабы использовать всю артиллерийскую массу по максимуму в одном месте, то главкоюз решил подготовить для прорыва ударный участок в каждой армии из четырех, плюс участки прорыва в нескольких корпусах одной армии. Таким образом, безусловно, распылялись силы русских армий, но зато одновременно распылялись и неприятельские резервы: следовательно, перевод военных действий в маневренную плоскость давал преимущество русским, имевшим общее численное превосходство. Правда, здесь нельзя не отметить в качестве недостатка в организации предстоящего наступления, что вопрос о совместных действиях ударных групп смежных армий штабом фронта даже и не ставился. Каждая армия должна была действовать самостоятельно, что, прежде всего, отвечало задачам, поставленным перед Юго-Западным фронтом Ставкой: сковать неприятельские резервы южнее Полесья и привлечь на себя новые резервы противника, дабы всемерно облегчить главный удар, наносимый армиями Западного фронта.