Брусники рубиновой бисер
Шрифт:
Поймала на себе
И, словно лебедь белая,
Купалась в той беде.
И сколько в этой осени
Праздников, смертей –
Лист, бережно оторванный,
Валяется в воде.
Увы, поэт, увы,
Нужна любовь тебе:
С разлуками безумными,
Что мраморный ледник;
То, как пожар рябиновый,
При
С упреками жестокими,
Страшней небесных сил –
Но как я позабуду
В его глазах огонь,
Что так для сердца мил…
Русская женщина
Русская женщина,
О, как ты устала!
Да разве ты будешь
Об этом рассказывать всем?
Как трудно порой
Не сказать о печали,
Тревоге за дом.
И пусть уж совсем
Некрасивая стала,
И вот она, сетка морщин,
Но это не страшно:
«Святой красотою
Оплачен твой путь».
Как дорог, скажу я,
Покой и домашний уют.
Засеяно осенью поле [1] , и
Душистое сено в стогах.
Полосатые пчёлки присели
Отдохнуть в жаркий день
У крыльца на цветах.
Цвела молоденькая яблоня-невестка
Средь сада разметавшихся ветвей
Цвела молоденькая яблоня-невестка.
Что стало с ней?
Как скулы выступили резко,
1
Осенью на полях сеют озимые зерновые культуры.
И тени пали под глаза.
Случайный смерч или гроза
Над головой её промчались незаметно.
Весь сад в зелёном ореоле.
Яблонь старых чуткий говор,
С утра пораньше сумрак взгляда.
Кому подруженька была тут рада?
Семи ветрам навстречу шла,
А непогода никак не кончится.
Вроде солнечный день, а ей темнота.
Радость всем, а ей плакать хочется.
Рассудила всё на свой лад.
Я виноватая, каюся.
Посадила не в зимний сад,
Милую страдать заставила.
Да я хочу прощать
Мне устать бы надо,
Да я хочу мечтать.
Мне ненавидеть надо,
Да я хочу любить.
Мне умереть бы надо,
Да я хочу летать.
Мне бы сердиться надо,
Да я хочу прощать.
Площадь наша городская (детское)
С наступлением холодов
Площадь наша городская,
Ах, торжественна какая!
Вся застроена дворцами –
Лубяными, ледяными.
Веселился
Будто нет у них забот.
Веселился целый день
Стар и млад, совсем не лень.
Вокруг ёлки хоровод,
Со Снегуркой весь народ,
Дед Мороз на карусели,
Вместе с ним мы песни пели.
Площадь наша городская,
Ах, торжественна какая!
Там и тут фонарики,
Город Пласт, золотые шарики.
С наступлением тепла
Все дворцы растаяли.
Ёлку снова увезли
И в лесу оставили.
Нашу площадь городскую
Чисто-начисто умыли
И цветов здесь насадили,
Закружились карусели,
Вновь заиграла музыка.
Площадь наша городская,
Ах, торжественна какая!
Люди смотрят, улыбаются…
И здоровье поправляется…
А бабушка Еленою Прекрасною была
Бабушку мою Матрёной
Священник наш назвал
В честь, наверное, святой,
А бабушка Еленою
Прекрасною была,
Своей красой
Варламовских парней
С ума сводила.
Однажды на вечёрках
Колдунья её приворожила
И зельем вместо
Чая угостила,
Чтобы оставила
Жениха милого своего
И полюбила
Совсем другого.
Не смог стерпеть позора,
Не смог смотреть,
Как его брат
С его невестой
Забавлялся мило,
Как гладил
Её волосы густые,
Которые до пояса свисали,
И погубил себя,
Так не узнав,
Что этим
Чары управляли.
Бабушкины волосы –
Русые, густые –
Теперь уже седые.
Когда-то выстригала
Прядь из них,
Носить чтоб легче было.
Я ему рассказала на ушко
Я улыбаюсь рекой,
Люблю бегать босой
По шёлковой траве
При первой заре.
До сих пор
Я люблю голубей
Простых сизокрылых.
Ты меня не жалей.
Я ведь очень простая:
Только шляпа со мной
Да отсыревшие спички
В кармане на случай.
Иногда просто так
Я люблю пробежать
По траве-мураве
босиком –
Вот такой непростой
Я на свет уродилась,
Без племени и без денег.
Голубь мой сизокрылый [2]
2
«Голубь мой сизокрылый» – мой ангел-хранитель.