Брысь, или Один за всех и все за одного
Шрифт:
Следом за могучим мушкетером во дворе появился элегантный молодой человек, одетый во все лиловое, с темными волосами до плеч, румяными щеками и полоской черных усиков, строго параллельно верхней губе – было видно, что он тщательно следит за их формой.
Все четверо принялись о чем-то оживленно спорить, и Брысю снова пришлось взять на себя роль переводчика.
– Портос и Арамис – секунданты Атоса – недовольны, что до них может не дойти очередь скрестить шпаги
Брысю все больше нравился смуглый гасконец. Возможно, из-за того, что он находился в том возрасте, что и Цесаревич Александр, когда путешественник во времени впервые его увидел, но скорее всего, из-за характера – благородного, горячего, смелого и немного хитрого. Будет жаль, если его сейчас укокошат! Ведь Савельич роман не дочитал, вдруг это трагедия? Может, вмешаться, пока не поздно?
Мартин тоже переживал. Прямодушный пес считал нечестным, что молодой и верткий гасконец сразится с бледным от боли Атосом, а потому намеревался положить конец вопиющей несправедливости!
И только Рыжий с Савельичем с нетерпением ждали дуэли: первый был уверен, что гигант в алом плаще всех победит, а второй хотел узнать продолжение романа…
Глава седьмая. Схватка с гвардейцами кардинала
Не успели Д’Артаньян и Атос обнажить шпаги, как в монастырский двор вошли пятеро солдат. Поверх камзолов на них красовались алые накидки с вышитыми желтыми крестами.
– Гвардейцы кардинала! – не удержался от восклицания Савельич.
Между мушкетерами и людьми Ришелье завязалась словесная перепалка.
– Их главный, Атос назвал его де Жюссаком, напомнил о каком-то эдикте, за несоблюдение которого можно угодить в тюрьму, – кратко изложил Брысь суть происходящего.
– Эдикт короля Людовика XIII о запрете дуэлей! – пояснил эрудированный философ.
– Что же теперь будет? Их всех арестуют? – огорчился Рыжий.
– Да, нет! Кажется, затевается драка! – весело сообщил «переводчик», довольный, что перед лицом опасности мушкетеры помирились с Д’Артаньяном и собрались дать отпор неприятелю, превосходящему их количеством. Это говорило о несомненной храбрости.
Брысь, не понаслышке знакомый с придворным церемониалом, пусть русским и девятнадцатого века, по достоинству оценил элегантную фразу, сказанную Арамисом перед началом потасовки: «Мы имеем честь атаковать вас!» При этом молодой человек так изящно приподнял шляпу, качнув пером, что у путешественника во времени дух захватило от зависти!
Эх, жаль котам не положены такие! Брысь живо представил себе поединок с каким-нибудь уличным бродягой за право охотиться на спорной территории – он щегольским жестом снимает белую
Замечтавшийся пришелец из будущего не заметил, как накалившиеся страсти достигли точки кипения и противники яростно бросились друг на друга. Очнулся от звона металла – клинки скрещивались с быстротой молний, высекая искры, а участники битвы носились по двору, норовя проткнуть оппонента насквозь.
Невольные свидетели стычки сначала остолбенели – так бурно завертелись события, но потом не выдержали и, не сговариваясь, присоединились к кутерьме, решив на деле показать Людям превосходство когтей и зубов над шпагами!
Выступили они, разумеется, на стороне понравившихся им мушкетеров: благородный Мартин бросился на гвардейца, которому противостоял раненый Атос, и повалил того на землю; Рыжий повис на кружевном воротнике одного из противников Портоса; Савельич вонзил острые клыки в ногу соперника Арамиса, прямо над отворотами высоких сапог, а Брысь кинулся на спину де Жюссака, сражавшегося с молодым гасконцем, проткнув когтями и накидку, и камзол!
Неожиданное вмешательство быстро положило конец потасовке. Искусанные и исцарапанные гвардейцы с проклятиями ретировались, кроме одного, насмерть заколотого Арамисом. Мушкетеры поразились исходу драки не меньше пострадавших солдат кардинала и теперь с удивлением взирали на троих разномастных котов и огромного пса, скромно отступивших в тень каштана.
Первым опомнился Атос, которому помощь пришлась весьма кстати, учитывая ранения. Он шагнул к Мартину и протянул руку со словами благодарности. Не владеющий иностранными языками пес немного поколебался от смущения, но все же подал в ответ толстую лапу с мощными черными когтями…
Мушкетеры и Д’Артаньян долго наглаживали и нахваливали хвостатых ангелов-хранителей, смакуя невероятные подробности сражения, после чего солдаты короля отошли в сторонку и стали о чем-то совещаться. Брысь заметил, как Атос положил два пальца правой руки, указательный и средний, на сомкнутую в кулак левую, а остальные повторили загадочный жест.
– Что бы это значило? – обратился он к Савельичу, но в изумрудных глазах философа читалось недоумение.
Мушкетеры подозвали Д’Артаньяна, и юноша с замиранием сердца направился к ним. Атос вытянул руку и торжественно представился: «Атос!» Портос положил сверху могучую ладонь и громогласно воскликнул: «Портос!» Арамис стянул изящную перчатку и «добавил» свои имя и руку, а молодой гасконец, поняв, что принят в избранный круг, накрыл всю «стопку» с радостным воплем: «Д’Артаньян!»
– Один за всех! – воскликнул благородный Атос.