Брюнетка в защите.
Шрифт:
– Рассказывай! Какого Хаоса ты делала у Щита и почему вообще не спросила разрешения на эту поездку?
– Спросила бы, – буркнула я в ответ. – Если бы ты был в зоне доступа. Думаешь, я тебя не звала?
Руки отца дрогнули, и он на мгновение устало прикрыл глаза.
– У меня было дело
Да уж, представляю, как испугался за меня родитель, не получив привычного отклика родовой магии.
– Я чувствовала примерно то же, когда звала тебя, а ты молчал, – попыталась оправдаться я. – Разве посмотреть на Щит – это преступление? Нетти был около него неоднократно, как и многие другие бывают. Почему я не могла посмотреть? Тем более что пишу курсовую работу на эту тему?
– Курсовую на тему Великого Щита? Еще не легче! – пробормотал отец, но тут же вновь принялся меня отчитывать: – Кара, в одиночку и такими компаниями недоучек, как ваша, к Щиту не ходят, это опасно. Вы все могли погибнуть, не приди на помощь Травесси. Не прошло и месяца с нашего последнего разговора на подобную тему, а ты снова попала в переделку. Да еще и оказалась в Аландорских горах с Верховным судьей.
А вот это была уже совсем неудобная тема, и я попыталась успокоиться, контролируя каждое последующее слово. Отец – судья, причем один из самых сильных. Ложь он почувствует без труда, и если узнает реальную картину произошедшего в убежище, все может закончиться печально.
– Судья Брок меня спас от предателя, как ты знаешь. Если бы не он… Я ему очень
– Я знаю, – с какой-то досадой ответил отец. Видимо, быть обязанным Себастьяну ему сейчас совсем не хотелось. – Но для чего он это сделал? И почему сразу не вернул тебя? Что вообще вы делали в убежище?
– Ругались, – коротко и, по сути, правдиво ответила я. – Себастьян Брок мне нотации читал о том, что из-за меня у всех проблемы. Ведь это я подбила друзей на поход к Щиту.
– Хоть в этом я с ним согласен, – с горечью ответил папа. – Пойми, Кара, я не хочу выглядеть в твоих глазах тираном, но ты слишком часто за последнее время подвергаешь жизнь опасности. Когда ты просто читала свои модные журнальчики, мне было проще и спокойнее.
– Спокойнее? – От возмущения у меня аж кровь в висках запульсировала. – То есть тебе больше нравится дочь – пустышка, которую ничего не волнует, кроме тряпок?
– Мне больше нравится дочь живая и здоровая. – Голос отца был пугающе спокоен.
– Но я живая и здоровая! Со мной ничего не случилось!
Между прочим, даже не соврала. Разбитое сердце в счет не шло.
– Только чудом. – Не принимая аргумент, отец отрицательно качнул головой. – И рисковать я больше не намерен. Ты меня поймешь, когда у тебя самой появятся дети.
Стало страшно. Таким отстраненным папу я никогда не видела.
– Что ты хочешь этим сказать? – уже зная ответ, выдавила я.
И услышала решительное, отрывистое:
– Я забираю тебя из академии.
Сердце оборвалось.
Но не успела я попытаться возразить, как от двери раздался знакомый резкий голос:
– Александр, я против.