Брюсов
Шрифт:
ЭДГАР ПО. ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ ПОЭМ И СТИХОТВОРЕНИЙ. Перевод и предисловие Валерия Брюсова с критико-библиографическим комментарием [262] . М.; Л.: Всемирная литература, 1924.
Причины, побудившие меня приняться за этот труд, — перевод лирических стихов Эдгара По, — я считаю достаточно важными. Лирика Эдгара По — одно из замечательнейших явлений в мировой поэзии. Исключительно своеобразная сама по себе, заключающая в себе ряд созданий, которые должны быть признаны классическими образцами словесного искусства, она в то же время — источник весьма многих течений в позднейшей литературе. Круг идей, вложенных в поэмы Эдгара По, и многие его технические приемы были позднее широко разработаны и использованы поэтами конца XIX века, английскими, французскими, немецкими, русскими
262
К книге приложены краткий биографический очерк о Э. По и критико-библиографический комментарий, составленные В. Брюсовым.
263
Интересно, что в одной из немногих рецензий на книгу С. Динамов утверждает, что стихи Э. По «ничего оригинального в себе не заключают» (Книгоноша. 1924. 1 сент. № 34).
Первые произведения Э. По были напечатаны еще при жизни Пушкина, а первые переводы Э. По на наш язык стали появляться в конце восьмидесятых годов <…>
Брюсов, один из основателей русского символизма и, несомненно, наиболее крупный представитель этого течения в славянской группе языков, положил всю свою жизнь на работу над русской версией По. Собрание (кодекс) Брюсова включает почти все произведения По, написанные в стихах (нет трагедии «Полициан», и об этом стоит пожалеть), и по полноте своей оставляет далеко за собой все переводные сборники стихов американского поэта как наши, так и иноязычные. <…>
Брюсов давно стал выступать как переводчик, метод его, как переводчика, достаточно хорошо известен: в данной книге мы имеем перед собой все свойства брюсовского перевода, а именно: тщательность в намечании общего плана работы, попытку сохранить наиболее важные, по мнению переводчика, детали техники и большую осторожность в согласовании синтаксического построения подлинника с требованиями русской речи.
Конечно, при таких высоких требованиях не все они и не всегда могли осуществиться одновременно. Не всегда Брюсову удавалось сохранить капризные переходы английского трехдольника, не везде Брюсов находил точное определение наиболее важного приема: в балладе «Падение Дома Эшеров» он сохранил всюду хореический ритм, хотя вторая половина баллады у По написана амфибрахием <…>, в «Вороне» (огромная работа Брюсова, потребовавшая четырех переводов этой поэмы, тянется через всю жизнь нашего поэта и вряд ли ее можно считать завершенной автором) местами звуковой характер группированных Э. По слов определяет все построение – Брюсов переводит самые слова, т. е. звуковую метафору обращает в метафору смысловую и таким образом отклоняется и от прямого (семантического) смысла подлинника, и от его морфологического оправдания. Но все это, конечно, детали, которые теряются в общем. Мы можем гордиться, что такой колоссальный по сложности груд был завершен в наше время нашим современником и тем, что издателем его было наше государство (Аксенов И. А. Эдгар По. Полное собрание поэм и стихотворений / Пер. В. Брюсова // Печать и революция. 1925. № 1. С. 287, 288).
Хотя и с большим опозданием, хочу сердечно поблагодарить Вас за то внимание, с каким Вы отнеслись к моему переводу Эдгара По. В свое время я просил А. Н. Тихонова передать Вам мою благодарность и надеюсь, что он исполнил мою просьбу. Как Вы, может быть, видели по корректурам, я воспользовался почти всеми Вашими указаниями, так как не мог не признать их справедливости. В некоторых случаях, впрочем, было простое недоразумение. <…>
Но напрасно Вы не указали мне многих других недостатков перевода, которые, конечно, бросились Вам в глаза. Перечитывая свои переводы в корректуре, я с отчаяньем убедился, как еще много, бесконечно много в них слабых мест. Особенно в старых переводах: «Ворон», «Улалюм» (я поставил, по Вашему, «Юлалюм», но не вернее ли «Элалюм»?), «К Анни» и многое другое! Кое-что я поправил, например, «Энни» вместо «Анни» и др., но,
ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ. МЕА [264] . Собрание стихов 1922— 1924. M.: Государственное издательство, 1924.
Продолжая стоять на той же точке зрения <что и в сборнике «Дали»> и имея в виду проложить пути к «научной поэзии», автор в стихах этого сборника не считал возможным «приспосабливаться» к тому или иному уровню понимания. Он писал для читателя, который знает столько же, сколько он сам, и не настолько скромен, чтобы считать такое требование преувеличенным (Примечания).
264
Спеши (лат). Книга вышла в свет уже после смерти поэта.
В этом сборнике <«Меа»> с символическим и многозначным заглавием, в сборнике тематически чрезвычайно пестром – последняя дань большого и умного поэта веку и его кумирам и своим личным, общественным и профессиональным пристрастиям. Сборник открывается циклом «В наши дни»: патетика, революции, приветствия и размышления пожалуй, главным образом, — размышления в торжественных и даже пышных словах; конечно — в привычной манере эрудита: от древности, от исторических камней — к кипению вихрей этого дня, к предчувствию будущей «эры эр». <..>
В следующем цикле под названием <«В мировом масштабе»> — еще больше простора для замысловатого, а порою и глубокомысленного теоретизирования на мировые темы уже философской, а не политической категории. Макро– и микрокосмос. «Невозвратность», «Мир N-измерений» — о судьбах вселенной; «Мир электрона» — о «душе» атома. «Хвала зрению» — тут скрывается, пожалуй, философема заглавия. <…> Цикл «Из книг» — пленительная власть книжной культуры; это — ряд посвящений любимым спутникам от исторических образов древности до учителей и сверстников в поэтическом труде и соучастников философских раздумий. <…>
Стихи этого сборника обременены обычной для Брюсова книжной мудростью и атрибутами ученого аппарата в стиле, ритмически нарочито (из-за профессионального пристрастия) усложненном; конструкция фразы произвольно затруднена иногда ради эффектов рифмы; словарь изобилует терминами и именами. Книжка в конце снабжена объяснительными примечаниями. Рекомендовать сборник можно только для читателя, уже в достаточной мере искушенного (Лаврова К. Валерий Брюсов. «Меа» // Красная новь. 1924. № 7—8, декабрь. С. 382, 383).
В 1924 году Брюсов писал драму «Мир семи поколений», начатую в 1921 году. Это последнее большое художественное произведение писателя осталось незаконченным. Первая публикация драмы осуществлена С. И. Гиндиным в журнале «Звезда» (1973. № 12).
Постоянная работа над своими стихами, даже давно написанными, была всегда свойственна поэту. Каждое новое издание стихов Брюсова, куда входили произведения из прежних сборников, всегда несло за собою некоторые неожиданности, так как новые стихотворения появлялись в совершенно новом оформлении. Подыскивались более сжатые и точные определения; придавался более острый и вскрывающий самое существо эпитет к тому или другому слову; наконец, вставлялись целые заново построенные стихи, подчас даже ряд строф – вот отличительные черты постоянного усовершенствования формы и существа поэзии Брюсова (Брюсова И. М. От редактора // Избранные произведения В. Я. Брюсова. Т. I. М.; Л., 1926. С. 13).
Было это в 1924 году, через двадцать пять лет после последнего пребывания поэта в краю, где море «кипит и вздымается». Брюсову шел тогда 51-й год. Здоровье его было расшатано напряженной, нервной жизнью. Давали о себе знать и старые недуги. <…>
После июльского «приятного безделья» Брюсов август 1924 года провел в Коктебеле, в гостях у поэта и художника Максимилиана Волошина. Один из очевидцев пишет: «Собравшееся здесь обширное общество поэтов, ученых, художников и музыкантов во главе с гостеприимным хозяином сумело создать оживленную, культурно-насыщенную атмосферу, которая, видимо, пришлась по вкусу Брюсову. Приехав на несколько дней, он провел в Коктебеле почти весь месяц».