Брызги шампанского. Роман о замках
Шрифт:
Единственное сражение (зато героическое) произошло в поместье Ля Пениссьер. В ночь, 5-го числа, шестьдесят человек под командованием четырех братьев де Жирарденов, Атанаса де Гинфолля и Луи де Шеврёза были окружены. Сражались они стойко. Тогда их решили выкурить, как лису из норы. На крышу поместья кинули зажигательную смесь. Вокруг восставших все вспыхнуло, но они продолжили сражаться, напевая «Miserere» Григорио Аллегри. Некоторые смогли добраться до выхода, но восемь человек решили остаться до конца и биться за честь белого флага с лилиями.
Когда выстрелы прекратились
А что же Малыш Пьер? На следующий день после боя при Шен Мария-Каролина пряталась в грязной канаве, пока на дороге не стало свободно. Она решила прекратить сражение в деревне, которое могло повлечь еще больше смертей, но вообще от борьбы она не отказалась. Она отправилась в Нант, чтобы найти там убежище. Оттуда она вела переписку с правителями других государств, приходившимися ей братьями или двоюродными сестрами. С их помощью она планировала раздуть затухающее пламя и выжидать, пока трон под Луи-Филиппом не пошатнется. Да где же это видано, чтобы король ходил с зонтиком вместо скипетра?
Не без сожаления она сняла с себя одежду Малыша Пьера и перевоплотилась в крестьянку: чепец, фартук и башмаки. Мадемуазель де Керсабьек все еще сопровождала ее, переодевшись в такую же одежду. Они взяли корзинки с овощами и пешком направились в Нант на ярмарку. То было 6 июня. Стояла хорошая погода, и Мария-Каролина согласилась погулять немного по городу, перед тем как пойти в убежище, которое она уже не смогла бы покинуть. Грызя яблоко, герцогиня читала листовки со своим описанием, что ее очень забавляло. Затем она скрылась в доме № 3 по улице От-дю-Шато.
Там обитали две старые девы дю Гини, чье богатство заключалось скорее в благородных корнях (их история начиналась аж с XIV века), чем в деньгах. Они были ярыми и страстными легитимистками с благородными сердцами. Барбе д’Оревилли в своей книге «Шевалье Детуш» описывал женщин такого типа – честных, храбрых и умеющих вовремя промолчать – на примере мадемуазель де Перси и мадемуазель де Туффедели. Таковыми были и дамы дю Гини, особенно старшая из них по имени Полина. Невзирая на опасность, которую представляла собой герцогиня, они без размышлений помогли ей. У них уже был один опасный постоялец: арестованный Ашилль Гибур, которому удалось сбежать из нантской тюрьмы и направиться к дю Гини, опередив герцогиню. Следует сказать, что он был «очень привязан» к бывшему Малышу Пьеру. И это искреннее чувство воздастся, как только откроется продолжение этой истории. Двери дю Гини были распахнуты для Марии-Каролины благодаря ему…
Герцогиня расположилась на четвертом этаже дома вместе с мадемуазель де Керсабьек. Они жили на скудно обставленной мансарде, в которой, однако, находился интересный камин. За его фасадом открывалось потайное отделение, если нажать специальный рычаг. Обедали все на третьем этаже. Герцогиня прекрасно чувствовала себя в этом приветливом доме. Ее однообразные будни скрашивали Стилит со своей сестрой Юлали, добряк Менар… И милый Гибур! Она незамедлительно возобновила переписку с Европой, и вскоре к ней возвратились храбрость и упорство.
А Париж тем временем беспокоился, даже нервничал.
Тьер скривился от неудовольствия: даже Иуда запросил меньше. Но цель оправдывала средства, и Дётц должен был получить свои деньги после поимки герцогини. Он был уверен в успехе и поехал в Нант в сопровождении нового префекта.
31 октября еврей был принят герцогиней, которой он якобы «привез вести из Португалии». Вторая встреча была назначена на 6 ноября. Дётц приехал к четырем, пробыл у нее час и удалился, когда приметил, что стол был накрыт на шесть персон и что Мария-Каролина собиралась ужинать вместе со всеми. Этим вечером должна была приехать и баронесса де Шаретт.
К половине шестого все собрались за столом и мило болтали, глядя на тихо опускающиеся сумерки. Гибур, стоявший у окна, внезапно заметил блеск штыков и понял, что дом окружаен войсками. Все тут же поднялись на третий этаж и открыли потайное отделение камина. Первыми зашли Менар и Гибур, за ними – герцогиня и Стилит. Время пришло, и солдаты захватили дом. Обыскав все, но не найдя ничего, они принялись обстукивать стены. Безуспешно. Тогда большинство солдат ушло, оставив стражников во всех комнатах. Два жандарма расположились на мансарде, где прятались беглецы. Так как ночь была промозглой, они решили развести огонь при помощи бумаги – к смятению пленников камина. Но, к счастью, огонь затух. Солдаты не нашли способа поддержать огонь, и свежий воздух приободрил скрывающихся.
Но следующим утром опять было холодно, и жандармы снова начали разводить огонь. На этот раз им удалось его поддержать. Плитка, покрывающая камин, стала обжигающе горячей. Низ платьев воспламенился, и дым охватил узкое пространство. И тогда Мария-Каролина решилась…
По ее приказу Менар и Гибур открыли потайную дверцу. Огонь был тут же затушен, и изумленные жандармы увидели покрытую пылью маленькую женщину в подпаленном платье, выползшую на четвереньках из камина. Она сказала им:
– Я – герцогиня Беррийская. Вы – французы и военные. Я полагаюсь на вашу милость…
И она беззлобно улыбнулась им. Она даже не выглядела уставшей после шестнадцати часов кошмара. Час спустя она покинула дом дю Гини и направилась в тюрьму Нанта в сопровождении генерала Дермонкура. Дётц заработал свои деньги, которые ему, как говорят, передали щипцами. Вдобавок он был заклеймен негодовавшим Виктором Гюго:
Видно, тебе неведомо, несчастный,Что ссылка не всегда прекрасна.Нельзя бить в грудь, что дает молоко.Дочь королей не может стать слугой легко,Встав на колени, словно кем-то так завещано,Не королева пусть она теперь, но всегда – женщина…