Будь хорошей, девочка
Шрифт:
— Что ты сказала? — прохрипел он на ухо, потому что эмоции крыли не только меня одну.
— Я хочу… — не успела договорить. Вмиг схватил меня, опрокидывая на столешницу. Дернул к краю и, высвободив налитый член, толкнулся внутрь, срывая громкий стон.
— Да… — голос совсем не похож на мой. Словно чужой. Словно не я, а сошедшая с ума от желания девка.
— Малышка… — Никита толкнулся в меня, и одновременно дернул на себя, чтобы проникнуть глубже, так, как хотелось обоим.
Чулки скользили по разведенным
Воздух холодил голую грудь, покрытую капельками пота, и взгляд карих глаз не отрывался от подрагивающих сосков.
Никита облизал губы, и я, повинуясь инстинкту, дернулась, комкая свитер, и приникла к его губам, ощущая, как язык скользнул внутрь и толкнул мой. Никита зарычал, буквально вгрызаясь в мои губы, и одновременно долбя бедрами до ощутимой боли.
Тело становилось все тяжелее, но я уже не замечала этого. Двигалась, остервенело насаживаясь на его стояк, и с каким-то диким неистовством поняла, что…
— Я сейчас… — впилась ногтями в широкую спину, и зверь тут же сорвался следом за мной в пропасть. Бедра обожгло дерзким прикосновением, когда он впился в них пальцами, проникая в меня особенно глубоко, и кончил, ловя мой потемневший взгляд своим. Тело долбануло обжигающей волной, и слабость ударила по нервам, заставляя меня обмякнуть в кольце сильных рук.
Отдышалась, уткнувшись в мощную грудь, и подняла взгляд, до одури желая увидеть его глаза.
И ту нежность, что плескалась в них, когда он смотрел на меня секунду назад.
Никита обхватил ладонями мое лицо и, коснувшись губ невесомым поцелуем, устало улыбнулся.
— Как ты, любимая?
И я застыла.
Глаза распахнулись, и горло сдавило от дикой боли.
Любимая.
Сбросила его руки и оттолкнула, лихорадочно приводя в порядок одежду.
Нет, нет, пожалуйста…
— Марина.
— Оставь… — тихо, на выдохе, а потом выскочила за дверь и понеслась в сторону кабинета, оставив ошарашенного Никиту одного.
Глава 19
Доигралась.
Сердце колотилось где-то в горле, слезы жгли глаза, а ноги не слушались, но я продолжала бежать к кабинету, чтобы скрыться от него. От этих слов, что уже проникали под кожу, заставляя пульс сбиваться, стоило вспомнить его севший голос.
Любимая.
Никакая я ему не любимая! Никогда не была. И не буду!
Толкнула дверь, и та долбанулась о стену.
Вбежала в кабинет и, сбросив в сумку мобильник и ключи, сдернула с плечиков кожанку. Переобуваться не стала, так и выскочила в темный коридор, прямиком в объятия Никиты.
— Марина…
Стиснул плечи, но я сбросила его руки, отталкивая прочь.
— Оставь меня.
— Нет,
Попыталась протиснуться мимо, но Никита преградил путь, оттесняя к стене.
— Хватит! Не хочу слушать и понимать не хочу!
Сорвалась и прокляла себя за это. Но с ним по-другому и нельзя.
— Я не хотел, ясно? — слова оглушили. Я вздрогнула, словно он только что собственноручно выбил воздух из моих легких, а Никита чертыхнулся и запустил пятерню в волосы. — Чёрт, я не это имел в виду.
Не это? Что еще за бред?
Толкнула его, стремясь протиснуться, и Никита успел сжать мое запястье, не давая уйти.
— Марина, выслушай!
— Выслушать что? Ты назвал меня… — не смогла вытолкнуть это слово, — а потом сказал, что не хотел. Как мне понять тебя, если ты сам себя не понимаешь? Выдаешь себя за другого, а потом просишь верить тебе?
Его пальцы жгли запястье, но я больше не убегала. Все, что накопилось в душе, теперь рвалось наружу, и я уже не могла остановиться.
— Сказал, что Никиты в том доме не было, хотя мог бы сказать правду. Что мешало? Ничего! Ты просто дурачил меня, играл, как грёбаной игрушкой, и просишь после этого выслушать и понять? — толкнула его грудь, не зная, куда деть эту ненависть. — Ты лгал мне с самого начала, а достаточно было сказать, кто ты, и проблемы бы не было!
Замолчала, ожидая, что он скажет хоть слово в свое оправдание, но Никита молчал.
— А если это твой ребенок? — выдохнула горько, заметив искру протеста в карих глазах.
— Исключено!
— Но откуда мне знать?
Скажи, разубеди меня. Только не молчи…
— Как я могу верить тебе? Как могу… — горло свело от горечи, — довериться, если ты не мог решиться открыть мне правду. У тебя для этого была уйма времени, но тыпредпочелложь.
Силы истощились, и пришлось приложить огромное усилие, чтобы не разрыдаться при нем.
— Я хотела тебе доверять. Правда хотела, понимаешь? Но ты… — почему так чертовски больно? — ты сделал всё, чтобы я больше не смогла…
Хватка на запястье усилилась, и Никита дернул меня на себя.
Ударилась о его грудь и вскинула голову, как безвольная кукла, как марионетка, вещь…
— Тогда скажи, какого хрена ты позволила мне сделать это? — его глаза опаляли яростью, и я съежилась, ощущая неприятную дрожь. — Какого хрена сейчас отдавалась так, будто я единственный?
Отвела взгляд, понимая, что он ударил точно в цель.
— Я не насиловал тебя, не принуждал, ты сама дала мне доступ к своему телу. — слова звучали так мерзко, что захотелось провалиться сквозь землю. Доступ к своему телу. Доступ к телу. — И не смей лгать, что ничего не чувствовала там, потому что я нихрена в это не поверю.