Будь хорошей девочкой
Шрифт:
Надо же. Никита отдал приказ своей сучке и та подчинилась. Беспрекословно. Браво!
— Иди на кухню. — Он говорил с ней, но смотрел на меня. Все еще.
— Но Никит…
— На кухню, сука.
Никакие возражения не помогли, Вероника покорно скрылась за дверью, а я все так же из последних сил держалась за косяк, глядя, как самый ненавистный мужчина на свете приближается ко мне.
31
— Не подходи. — Думала, не способна вытолкнуть ни слова из сдавившего колючей проволокой горла,
Голос осипший, но виной тому полнейшая пустота внутри, в том месте, где раньше билось сердце.
— Марина.
— На надо! — Как истеричка. Так громко, что стало больно дышать. Звенящая ярость в голосе и такая же во взгляде — вот всё, что не давало предательским слезам пролиться. — Убери свои руки, убери руки!
Но Никита не слушал. Он стиснул мои плечи и встряхнул дрожащее тело, буравя взглядом пылающие ненавистью глаза.
— Послушай.
Да пошел ты! Взбрыкнула, попыталась ударить его ногой, поцарапать рукой. Пресек мои попытки. Швырнул в комнату и захлопнул дверь спальни, надвигаясь на меня.
— Не смей!
Отскочила от кровати к противоположной стене. Подальше от этого мудака. Лишь бы не видеть его красивого ненавистного лица. Лишь бы не ощущать этот давящий взгляд. Не слышать проникающий под кожу голос.
— Она лжет тебе. Марина, она…
— Заткнись! Простой уйдите!
Не слушал. В два счета поймал, дернул на себя, но тут же зашипел, когда один из ударов достиг цели. Швырнул к стене и прижал своим телом, блокируя попытки бороться. Запястья прострелило болью, когда он стиснул их, не давая нанести очередной удар.
— Ты должна выслушать меня.
— Пусти…
Сжал челюсть, заставляя смотреть в эти полные тьмы глаза. Он так же тяжело дышал, и при каждом вдохе вжимал меня в стену все сильнее, так, чтобы не оставалось сомнений, он тут главный. А я только шавка, которая посмела дать отпор хозяину. Но попытка провалилась. И теперь он сделает всё, чтобы впредь я знала свое место. Но я предпочту сдохнуть, чем стелиться к ногам этого мудака.
— Ты должна мне верить. Ты дала слово.
32
Звенящая тишина оглушала. Взгляд не позволял сорваться и дышать тоже не позволял. Оба замерли, не в силах противиться поглощающей тело дрожи.
Хватка на запястьях ослабла, и рука тут же переместилась на бедро, приподнимая то, чтобы острее почувствовать силу желания этой красивой мерзкой сволочи.
В груди эхом отдавалось биение сердца, и низ живота начал тяжелеть под звериной похотью во взгляде карих глаз.
Руки против моей воли поползли вверх по покрытой свитером груди, и замерли на широких плечах, стискивая ткань.
Выдохнула остатки кислорода из легких, и это все, что удалось сделать, прежде чем этот мудак смял мои губы, вгрызаясь в них, как в самое желанное лакомство.
От силы его напора клацнули зубы, язык нагло толкнулся в мой рот, и я не сдерживая снесшего крышу желания, подалась навстречу, позволяя завладеть моим телом и разумом именно так, как он умел.
Всепоглощающе.
Ощутила, как отрываюсь от земли, и сильное тело крепче вжимает меня в стену. Грубая ткань его джинсов скребнула нежную кожу, когда сдернул с меня трусики. Хотела возмутиться, но слишком сладко карамель текла по венам, лишая меня остатков разума и здравого смысла.
Язык прожигал мой рот, а руки впивались в плоть, сминая ту с жадностью до дрожи.
Пальцы разжались, выпуская свитер, и я тут же вцепилась в шею мудака, теперь не скрытую бородой. Ногти впились в кожу, и я вскрикнула, когда он одним точным толчком вонзил член внутрь, буквально подбрасывая меня этим ударом.
Грудь жгло от желания, а клитор пульсировал, когда он терся о него, вставляя так глубоко, что у меня даже не оставалось сил стонать, я могла лишь жадно глотать воздух рвавшийся с его губ. Каждый толчок отдавался болью и сладкой истомой в моем теле, заставлял вздрагивать от беззащитности перед этим зверем, вынуждавшим хотеть его еще сильнее.
Никита вдалбливал меня в стену бедрами, озверело стискивая мои ягодицы, не давая сдвинуться. Член растягивал меня, скользя по влажным складкам, и каждая венка впечатывалась в мою кожу, оставляя на ней след.
Он клеймил меня грубыми толчками, оставлял на коже тавро своими прикосновениями, заставлял покориться и пасть перед его животной сущностью. И я пала.
Всхлипнула, повинуясь дикому, раздирающему тело оргазму, и забилась в сильных руках, зажатая между грудью этого зверя и стеной собственной спальни.
Волны швырнули мое тело в пропасть и каждая клеточка тела наполнилась нетерпением, и буквально разъебалась под нестерпимым фейерверком чувств.
Кончики пальцев онемели, и разжались, и я как во сне заметила каплю крови, скользнувшую по шее этого мудака к горлу свитера.
Дождавшись, когда силы покинут мое тело, Никита перехватил меня удобнее и тут же швырнул на постель, набрасываясь сверху. Грубые руки вздернули платье выше, и прохладный воздух лизнул обнаженное тело. Соски тут же затвердели и я вскрикнула, когда мудак прикусил один из них, жадно вылизывая тот языком.
Член снова наполнил меня и Никита буквально вдавил меня своим телом в матрас продолжая трахать с каким-то звериным нетерпением.
Каждое движение отдавалось волной удовольствия в теле, только что насытившимся кайфом, провоцируя новую волну нетерпения. Внезапно все закончилось…
Шею сдавило, когда пальцы коснулись щеки, и парень на секунду замер глядя мне в самую гребаную душу.
— Ты дала слово, детка.
33
Отрезвляющее понимание уже взорвало мой мозг, но было поздно, Никита прикрыл глаза, его плечи дернулись, и парень кончил, стиснув зубы. Член дернулся во мне, и я ощутила пульсацию внутри в тот момент, когда он последним толчком прижал меня к матрасу бедрами. Он был так глубоко, что стало немного больно. И в эту же секунду я возненавидела себя, за то, что позволила ему сделать это с собой.