Будь моей Брейшо
Шрифт:
Прошло слишком много времени, малышка.
Обнимаю ее в ответ, и мои глаза поднимаются к Кэпу. Я выдерживаю его взгляд.
Рэйвен застывает, не сводя с меня глаз, подходят Ройс и Мэддок.
Воздух вокруг нас меняется, становится тяжелым, угрожающим.
Зоуи отстраняется, улыбаясь мне.
– Я скучала по тебе, Рора!
Заставляю себя улыбнуться в ответ.
– Я тоже скучала по тебе, Зо-Зо.
Она смеется, глаза у нее точно такого же оттенка, как у Кэптена.
– Эй,
– Мороженое! – кричит она и убегает, но тут же останавливается и бежит обратно, чтобы потереться своим носом о мой. – Эскимосские поцелуи!
Я заставляю слезы в моих глазах оставаться на месте.
– И объятия бабочки.
Хихикнув, она следует за своим дядей.
– Так сильно, Рора!
Так сильно, Зо-Зо.
Дальше – оглушительная тишина.
Я не хотела, чтобы все было так, я хотела, чтобы все пошло по-другому, – эта мысль занимает у меня секунду.
Челюсть Кэптена сжимается, он делает шаг назад.
Я поднимаюсь, мой взгляд мечется между ними.
Взгляд Мэддока прикован ко мне, как и взгляд Рэйвен, но она отводит его и смотрит в ту сторону, куда направилась Зоуи.
Глаза Кэпа превращаются в льдины.
– Прости, – шепчу я. – Не было подходящего времени, чтобы рассказать вам.
– Моя дочь знает, кто ты, – грохочет Кэптен. – Как такое возможно?
Я смотрю на Рэйвен и снова на него.
– Мария, – шепчу я имя женщины, которая выдавала себя за социального работника и заботилась о Зоуи, пока девчушке было слишком опасно возвращаться домой. – Она моя мать.
Брови Рэйвен сходятся.
– Так ты знала?
– Я же говорила тебе… – Мое лицо искажается. – Раскрытие секретов было моей работой, помнишь?
– Как давно? – наступает Кэптен.
Мой взгляд устремляется в его сторону.
Я не отвечаю, и он придвигается ближе.
– Как. Давно. Ты. Узнала. О ней?
Я сглатываю и признаюсь:
– Задолго до тебя.
Кажется, будто я дала ему пощечину. Он надеялся на другой ответ – на тот, который не выстроил бы стену между нами.
– Что значит так сильно? – спрашивает он совершенно отстраненно. Никаких эмоций, даже гнева, что еще хуже.
– Именно то, что ты думаешь, – шепчу я ему. – Так она говорит мне, что она…
Я замолкаю, не в силах произнести это вслух, когда он смотрит на меня в упор.
Так она говорит мне, что любит меня.
Зоуи единственный человек, который когда-либо так говорил, который по-настоящему любил меня.
– Извините, – говорю я, и мои плечи опускаются. – Не знаю, что еще сказать… – Я поворачиваюсь к Рэйвен. – Не ненавидь меня, пожалуйста. Я пойду, не буду вас беспокоить, ребята. – Мой взгляд падает на Кэптена и снова возвращается к Рэй. – Но просто… не ненавидь меня.
Я так много
– Иди, – говорит Рэйвен, и ее глаза буравят Кэптена. Что-то проходит между ними, прежде чем она оглядывается на меня. – И сделай это быстро, Виктория…
Не в силах встретиться взглядом с Кэптеном, я отступаю.
– Я ожидала этого, мои вещи уже упакованы, – признаюсь я. – Я уеду меньше чем через час.
Успеваю пройти несколько метров, когда слышу голос Кэптена:
– Что ж, в таком случае мы пошлем кого-нибудь за твоими вещами.
Мой взгляд скользит через плечо, и я хмурюсь.
– Тебя заселят меньше чем через час, – говорит мне Рэйвен и берет Мэддока за руку; хмурый взгляд скрывает ее истинные мысли.
Я поворачиваюсь.
– Ты хочешь, чтобы я осталась?
Она переводит взгляд с Кэпа на меня.
– Это я тебе говорю.
Мэддок и Кэптен обмениваются взглядами, затем Мэддок и Рэйвен уходят, оставляя меня с Кэпом наедине.
– Мне жаль, Кэп…
– Не надо, – обрывает он и подходит ко мне.
Я не могу показать слабость, он возненавидит меня за это.
Кэп собирается что-то сказать, но я не могу догадаться, что именно. Его глаза ничего не выдают. В ту секунду, когда лед в них начинает таять, он вдруг отходит за деревья, потом поворачивается, чтобы посмотреть на меня еще раз.
– Добро пожаловать домой, красавица.
Его слова звучат холодно. Наверное, я погорячилась насчет «спокойного, логичного и осторожного».
Кэптен широко разводит руки, а я вижу особняк за его спиной.
– Но, возможно, тебе стоит держать ухо востро.
Мой пульс учащается.
– Это значит, мы теперь враги?
Однако напряжение в его глазах кричит о том, что ответ – нет, он не хочет этого.
Тем не менее в следующий момент я подумываю о том, чтобы убежать, исчезнуть, но эта мысль сразу испаряется, потому что цена бегства слишком высока.
Я тогда потеряю все, чего у меня никогда не было и чего я всегда хотела.
Я бы рискнула, если бы единственные люди, которые когда-либо заставляли меня чувствовать себя самой собой, возненавидели меня. Но позволить им оттолкнуть меня, когда я только-только сблизилась с ними?
Я, черт возьми, так не думаю.
Они вытащили меня из моего укрытия, и я рада.
Я устала от темных углов, устала быть позади.
Устала проигрывать заранее.
Это будет нелегко, и мне придется пробиваться, когда он, когда они, попытаются вытеснить меня, но я знаю их достаточно, чтобы понять: если есть шанс завоевать их доверие, они бы этого хотели.
Они никогда не будут уважать того, кто примет поражение, кто позволит сломанным частям внутри так и оставаться сломанными.