Будь моей невестой. Временно

Геррер Мария

– Ага, когда я уже в машине сидела.

– Ладно, – согласился Литвинов. – Завезу тебя домой. Прихорашивайся, но только недолго.

– Я мигом.

– Знаю я, как у женщин происходит это «мигом».

– Я не такая, как все.

– Посмотрим, – хмыкнул Литвинов.

– Можно, я тебя Максом буду звать? – предложила я.

– Отлично. А то ты меня вообще никак не зовешь.

– Что, правда? – удивилась я.

– Никак, – признался Литвинов. – Я давно это заметил.

– Мысленно я зову тебя Максим Андреевич, – призналась

ему.

– В мыслях и так официально? – вскинул брови Литвинов. – Почему?

– У меня перед тобой все еще какой-то благоговейный трепет. С детства уважаю учителей вообще и преподавателей в частности.

– Мне это невероятно льстит, – хмыкнул Максим.

Литвинов помог мне надеть пальто. Сунул алую коробочку во внутренний карман пиджака.

– Что ж, начнем наше представление, – Макс взял меня под руку. – Смотри на меня влюбленно, улыбка до ушей, огонь в глазах. У тебя же такой завидный жених! Пусть мои пока еще подчиненные видят, какая у меня счастливая невеста. И не надо скалиться как голодная акула при виде добычи. Может, ты и думаешь о Джоне Сильвере, но откусывать вторую ногу ему не стоит.

Глава 10

«Астория» – самое фешенебельное заведение нашего славного города. Чтит традиции и при этом не отстает от модных тенденций. Изысканная кухня, дорогие вина, шеф-повар из Парижа, важный швейцар на входе и метрдотель, переполненный чувством собственного достоинства как английский лорд.

Позор, но я никогда не переступала порога роскошного ресторана. Не сложилось как-то попасть в число баловней жизни, которые могут позволить себе ужинать на Олимпе.

Привратник распахнул перед нами тяжелую дверь с цветными стеклами, пропуская в просторный холл. Огромная хрустальная люстра свешивалась со сводчатого потолка, расписанного созвездиями и знаками зодиака. Пол из мраморной мозаики. Много лепнины и позолоты. Обилие зеркал и пальм в кадках. Настоящий дворец.

Любезный, и при этом сдержанный метрдотель расшаркался перед Литвиновым. Вручил ему неприлично большой букет алых роз.

– Все, как заказывали, Максим Андреевич, – скромно склонил голову метрдотель. – Ваш постоянный столик уже накрыт. Я провожу. Прошу вас.

Максим вручил букет мне:

– Прими в знак моей бесконечной любви, – скосил он глаза на метрдотеля.

– Ой! – удивилась я.

– Ну, все как положено, – очаровательно улыбнулся Макс.

– Ты рехнулся? – зашипела в ответ. – Тут их штук тридцать.

– Тридцать пять, – не без гордости ответил Макс.

– Прекращай тратить деньги! – потребовала я. – Ты же без двух минут банкрот.

– Ты еще это через микрофон объяви, – шикнул на меня Литвинов. – Я тебе предложение делаю. Без букета нельзя.

– Мог одной розой обойтись.

Он не успел ответить. К нам подлетел официант и отобрал у меня букет:

– Позвольте, я поставлю его в воду.

– Позволяю, – милостиво разрешила я.

Даже в руках не дали

подержать такую красоту!

В огромном двухсветном зале стояло на удивление мало столов. Приятный полумрак, блеск хрусталя на гранях люстр и на бокалах с вином, тусклое мерцание позолоты на потолке и стенах. Натертый до блеска янтарный паркет. По которому даже ходить страшно.

Играла приятная живая музыка. Чернокожая певица эротично извивалась у микрофона. Ее яркое шелковое обтягивающее платье сверкало как змеиная кожа. Певица исполняла что-то до боли знакомое на испанском. Страстное, томное, слегка щемящее.

У эстрады несколько пар двигалось в танце.

На столике в вазе уже стоял неприлично большой букет роз. Официант пододвинул мне стул. Подал меню.

Из знакомых названий попалось дюфлопе и беф-строганоф. Цены в меню не стояли, но можно было догадаться, что стоят все эти гастрономические изыски как чугунный мост.

– Выбрала? – поинтересовался Литвинов.

– У вас есть что-нибудь вегетарианское? – подняла я томный взгляд на официанта, пытаясь изобразить из себя светскую диву.

– Из вегетарианского могу предложить грин-салат из авокадо, картофельные ньокки с грибами, жареные артишоки с картофелем и вяленым томатом. На десерт – печеный банан с сорбетом из маракуйи под соленой карамелью.

– И это все? – удивилась я.

– Вегетарианская кухня не наш профиль, – смутился официант.

– Печально, – заметила я. – Тогда мне только жареный банан и все.

– Печеный, – поправил меня официант.

– Неважно, – отмахнулась я. – И чашку чая, – добавила я. – Нет, две. Он тоже будет чай. И банан. Верно, милый? Ты же тоже теперь вегетарианец? – произнесла я с нажимом. – И мы оба на диете! – объявила я официанту.

Надеюсь, печеный банан не слишком дорого стоит. Да и чай тоже.

Литвинов попытался испепелить меня взглядом и заявил:

– Для начала нам ваш фирменный салат с баклажаном и уткой, перепелиные яйца с черной икрой, филе миньон из говяжьей вырезки, к ней картофель в сырном соусе. Пить будем «Луи Арман» Брют.

– А даме? – осторожно осведомился официант.

– А дама будет все то же самое, – Литвинов отпустил официанта. – И перестанет выпендриваться, – строго заметил мне.

– Хватит жить не по средствам! – одернула я его. – Обойдемся бананами с чаем. Немедленно поменяй заказ!

– И не подумаю. Я не нищий.

– Скоро будешь, – заверила Литвинова. – Если продолжишь сорить деньгами, даже однушку-хрущевку купить не сможешь.

– Прекрати считать мои деньги.

– А ты прекрати распушать передо мной хвост. Тоже мне, павлин нашелся!

– Кстати, мне не понравилось, как ты смотрела на официанта, – прищурился Макс. – Так ты должна на меня смотреть.

– Я тренируюсь.

– На мне тренируйся.

– Вообще-то ты не имеешь права меня ревновать.

– Я тебя не ревную, и не мечтай, – отрезал Литвинов.