Будь моей парой
Шрифт:
Я влюблена, я его хочу... Без шансов на амнистию, без всяких условий и условностей.
– Люблю тебя...
– шепчу в перерывах между поцелуями и хватаю ртом воздух, потому что его нежные губы вдруг спускаются ниже, в шее и ключицам, оставляя за собой пылающую дорожку.
Он гладит мою спину вверх-вниз, вверх-вниз. И прижимает так сильно, что я чувствую силу его желания.
– Я найду тебя, - шепчет он в ухо, и меня трясёт от горячего дыхания, а по телу в разные стороны разбегаются толпы мурашек.
– Найду и никогда больше не отпущу,
Остатками сознания цепляюсь за слова: найду? Зачем меня искать, я же здесь, с ним?..
Дрожащими пальцами зарываюсь в короткие шелковистые волосы и не могу отпустить: он мой, и только мой!..
– Амелия!..
– в уши врезается грубый окрик, от которого я вздрагиваю.
– Ты работать собираешься? Дрыхнуть будешь дома, нечего было смен себе набирать!
Резко придя в себя, я огляделась. Что происходит?.. Где я?.. Что это за голос? И кого вообще звали?..
Осознание реальности вернулось так же быстро, как улетучились остатки сна. Я на работе. И я уснула. Амелия - это я. И меня зовут!
Подскочив с неудобного стула, на котором умудрилась уснуть прямо в разгар рабочего дня, я горной козочкой проскакала на кухню, где всё шкворчало, шипело и булькало, и подбежала к старшему повару, дядюшке Риму.
– Опять уснула?
– не прекращая помешивать что-то кипяще-пыхтящее в большой алюминиевой кастрюле, он осуждающе покачал головой.
– Мелька, прекращай пахать за троих! Угробишь себя, девка!
– Всё норм, - беспечно отмахнулась и, подхватив пару тарелок с готовым блюдом, поставила их на поднос и пошла по направлению к залу.
Прошло уже больше года с тех пор, как я сбежала из Дарицы, оборвав все связи и контакты. Уезжала тогда непонятно куда, непонятно как. Несколько дней почти не спала, ехала, в основном, на автобусах, делая пересадки в самых неожиданных местах. Потом познакомилась с весёлой студенческой компанией. Два парня и две девушки. Они автостопом колесили по стране. Примкнув к ним, почему-то побоялась называть своё настоящее имя. Так и стала Амелией.
С ребятами колесить было как-то легче. Они научили меня правильно ловить попутки и выбирать нужные места для ночёвок. Но их пришлось оставить, когда весёлая четвёрка решила отправиться ближе к моей родной Варне.
Распрощавшись со студентами, я двинулась строго перпендикулярно их маршруту и через неделю оказалась в Сарме. Рыбацкий городок, почти посёлок, одним боком примыкал к высокой скалистой гряде, а другим - упирался в береговую линию холодного северного моря.
Деньги у меня ещё оставались, а вот с документами вышла проблема. Не желая светить паспортом и дипломом об образовании, я устроилась разносчицей в небольшое прибрежное кафе, скорее даже забегаловку, и сняла маленькую каморку у одной бездетной женщины. Муж госпожи Дари был моряком и ходил на траулере, заготавливая рыбу для небольшого местного рыбзавода.
– Зови меня просто Селеста, - попросила хозяйка дома в первый же день.
– Не такая уж я
– А я Амелия, - тут же представилась.
– Амелия Вирт.
Фамилия моей бывшей коллеги Манежки сама слетела с языка. Отступать было поздно, да и незачем - документы у меня никто не спрашивал.
Так я и осела в Сарме, постаравшись навсегда забыть и Даринку, и Варну, и Дарицу. Забыть всех, кто там остался, и с кем меня больше никогда не будут связывать общие воспоминания. Сказав отцу, что уезжаю не знаю на сколько, я безбожно лгала. Возвращаться я не собиралась. Мне было слишком больно, слишком тяжело думать о том, кого я оставила, от кого сбежала.
Не думать со временем получалось всё лучше - работа в забегаловке выматывала так, что засыпала я уже практически в любом месте и в любом положении. Думаю, если попробовать спать стоя, у меня бы и так получилось. С воспоминаниями тоже напряга не возникло. Отрезав прошлое, я будто стёрла все воспоминания. Они вызывали нестерпимую боль, заставляя снова чувствовать себя зависимой и уязвимой. Но я больше не хотела быть беззащитной, а значит, слабой. Прошлое нужно было оставить позади. Пусть мёртвые хоронят своих мертвецов.
И если с реальностью я ещё как-то справлялась, то со снами... С ними была беда. Днём я чувствовала лишь глухую пустоту, но стоило только закрыть глаза, как всё резко менялось. Я вновь и вновь ощущала крепкие руки, прижимающие меня к твёрдому телу, чувствовала горячие поцелуи, обжигающие кожу и слышала жаркий шёпот, терзающий моё сердце: "Прошу, вернись, вернись, моя сладкая медовая девочка..." Эти слова звучали в голове горячим эхом, пронзая меня насквозь. И каждый раз я подскакивала, тяжело надсадно дыша, и оглядывалась в поисках того, кто только что так страстно меня обнимал. Кожа всё ещё хранила иллюзорное тепло его рук, а в груди больно и противно тянуло, будто там, где когда-то было моё сердце, снова истекал кровью никак не заживающий рубец.
Я давила в себе эти ощущения, напоминала, что всё уже кончено и возврата к прошлому не будет. Но в те секунды, между сном и реальностью, мне не хватало именно его - и я ненавидела себя за это, стараясь загрузиться работой ещё больше, чтобы усталость валила меня с ног, погружая в тёмные тягучие ночи без снов.
Поставив тарелки с супом перед чисто одетыми, но всё равно насквозь пропахшими рыбой бородатыми матросами, я смахнула с соседнего стола грязную посуду и шустро рванула обратно на кухню.
– Мелька!
– окликнул кто-то.
Я оглянулась.
Ловко лавируя между столами, ко мне приближалась Лана, моя сменщица.
– Мелька, - повторила она и дёрнула за локоть, вынуждая отойти в небольшой закуток в конце зала.
– Подмени меня завтра, а? Мой из рейса приходит, так что сама понимаешь, соскучился. Ну подмени, пожалуйста!..
Парень Ланы ходил в дальние рейсы, частенько отсутствуя по месяцу, а то и по два. Поэтому девушка периодически менялась или отпрашивалась, если день Икс вдруг приходился на её рабочий.