Будь моей судьбой
Шрифт:
Она решительно отодвинула тарелку с остатками обеда.
— Извини, мне надо идти.
Да, личная жизнь Раума не ее дело. Но Тасе нравилась резковатая и яркая Дженнифер. И (она никогда не призналась бы в этом Мэлу, но себе лгать глупо) нравился Раум. Гадкий и притягательный, наглый и одинокий. Скрывающий свои настоящие чувства под броней напускной бравады и цинизма. Он не был чужим для нее.
Тася хотела бы видеть его счастливым.
А это значит, что она должна выяснить, что происходит.
Глава 32
При
Два прошедших года словно растворились в окружающей Шейди Манор зловещей тишине. Прошлое просыпалось, отряхивалось и вставало за спиной, щеря клыки.
Тася помотала головой и даже ущипнула себя за руку. Прошлое в прошлом. Она давно не беспомощная и запуганная жертва. Она — анхелос, жена одного из самых влиятельных демонов в империи, любимая и любящая женщина. Что с ней может случится?
«Ладно, как скажешь», — согласилось прошлое и отступило.
Холл встретил ее гулкой музейной тишиной и бесстрастным лицом одной из горничных. При взгляде на него чувство дежа вю усилилось.
— Я бы хотела поговорить с Раумом, — решительно сказала Тася. И остановила женщину, когда она отправилась было доложить. — Нет, не надо. Просто скажите, где его найти.
— Хозяин в малой гостиной, — равнодушно сообщила служанка.
Она послушалась, а это значит, что Раум оставил за Тасей право свободно перемещаться по его дому. Надеялся, что она однажды вернется?
Шагнув в малую гостиную, Тася попятилась. На мгновение ей показалось, что служанка ошиблась или намеренно ввела ее в заблуждение.
Тяжелые бархатные портьеры были опущены, магические светильники погашены, и в комнате стояла сумрачная тьма. Но тяжелый дух виски, стоявший в воздухе, намекал, что если хозяин и отсутствовал в комнате, то был здесь совсем недавно, поэтому Тася вошла и захлопнула за собой дверь.
— Свет, — приказала она и на столе вспыхнула одинокая лампа, освещая спящего в кресле мужчину. Нечесаные белые пряди свисали, скрывая лицо.
— Ничего себе, — пробормотала девушка, смерив взглядом длинную вереницу пустых бутылок вокруг демона.
А потом решительно направилась к окну и дернула шнур, поднимая портьеру.
Безжалостный дневной свет залил комнату, которая выглядела так, словно в ней неделю пьянствовала компания троллей. Тася растерянно обвела взглядом пустые бутылки, тарелки с остатками пищи, разбитое зеркало в углу…
Демон в кресле шевельнулся.
— Какого… — прохрипел он. И застонал. — Чтоб мне сдохнуть, моя голова!
— Такое бывает, если пьянствовать три дня без продыху, — ответила Тася.
При виде Раума в подобном состоянии воспоминания окончательно отступили. За все время, что она здесь жила,
Но таким — раздавленным и бегущим от реальности — никогда.
Демон потянулся к графину на столе и запрокинул голову, жадно хлебая воду прямо из горла.
— Три дня? — Раум отставил пустую посудину. — Какое сегодня число?
— Семнадцатое.
Демон желчно рассмеялся.
— Не три дня, а две недели, детка. И, — он смерил налитыми кровью глазами батарею пустых бутылок. — Кажется, у меня кончилась выпивка. Надо заказать еще пару ящиков. Позови служанку!
Тася не двинулась с места.
— Раум, что происходит? Почему ты пьешь, а Дженнифер шарахается от меня и смотрит, как на предательницу? Почему по кампусу гуляют слухи, что вы расстались?
— Потому что мы расстались, — зло ответил демон. Он взял со стола бутылку из под виски, потряс и разочарованно отшвырнул. — Позови служанку, мать твою!
— Почему? — настойчиво повторила Тася.
Он язвительно рассмеялся.
— А тебе не все равно, кузина Таисия? Проваливай из моего дома! Отправляйся к своему муженьку и образцовой жизни. У меня сегодня свидание с мадам текилой, нехорошо заставлять даму ждать.
Тася покачала головой.
— Я не уйду. Тебе нужна помощь.
Она никогда не видела Раума таким. Все в облике демона даже не говорило, а безмолвно кричало, что ему плохо. Черные синяки под глазами, осунувшееся лицо и потрескавшиеся в лихорадке губы. Лощеный самоуверенный красавчик исчез, оставив вместо себя озлобленного и изможденного мужчину, который топил и не мог утопить в алкоголе свою боль.
Демон зло ощерился.
— Жалеешь, да? Знаешь, твоя жалость омерзительна на вкус. Такая — сладенькая и гаденькая, — он тяжело оперся о стол и приподнялся, исподлобья глядя на Тасю. — Убирайся из моего дома, анхелос. Я обойдусь без твоей жалости и без твоей помощи.
— Раум! — она вздохнула. — Пожалуйста, просто расскажи мне, что случилось. Я же вижу, что тебе плохо…
— Ты хочешь знать, что случилось? — его губы изогнулись в ухмылке — кривой и страшной. Ухмылке, которая почти не скрывала боли, но обещала, что все окружающие сейчас испытают не меньшую. — А случилось то, что я голоден, детка. Дико голоден. Я две недели на одной выпивке.
— Давай закажем поесть…
— Не-е-ет, — движения демона вдруг мгновенно утратили похмельную неловкость. Он выпрямился, скользнул в сторону Таси и навис над девушкой, прижимая ее к столу. От густого запаха перегара стало трудно дышать. В налитых кровью глазах светились гнев и отчаяние. То отчаяние, с которым люди творят невозможные и жуткие вещи.
Впервые с тех пор как она вошла в особняк, Тася по-настоящему испугалась… Раум не просто неадекватен, он невменяем, не видит ничего кроме собственной боли, ощущает себя загнанным в угол.