Будь моей ведьмой
Шрифт:
А потом была… свадьба. И теперь мы женаты!
— Ыыыы… — сползая по стенке вниз, простонала я.
Мне казалось, что все — жизнь кончена! Я замужем! И теперь вообще конец! И…
Все оказалось хуже!
— Слушай, женщина, — Стужев нагнулся, схватил за локоток, резко поднял и от стены отлепил, а дальше, пристально глядя в мои глаза, произнес: — Как твой муж, ответственный за твою жизнь и здоровье, я запрещаю тебе сидеть на холодном. Все ясно?
Нервно кивнула, а затем с надеждой, с просьбой, с мольбой фактически:
— Стужев,
— Нет! — последовал злой ответ.
— Ну нет, так нет… — пролепетала я и тут же опять с надеждой: — Стужев, а давай ты меня бросишь, а? Можно прямо у ЗАГСа…
Серые глаза сузились от злости и мне ка-ак ответили:
— Слушай, Стужева, а давай ты сразу заткнешься и больше эту тему поднимать не будешь?
Идущие мимо прохожие, втянув головы в плечи, прибавляли шаг. Птицы, которых даже рев моторов не пугал, взмыли и умчались подальше… К ЗАГСу подъехал белый свадебный лимузин, весь такой в украшениях и с кольцами на капоте, дверца рядом с водительским сиденьем открылась, и вышел скелетон Генри.
— Хозяин, поздравляю! — радостно начал он. — Леди Маргарита, — я испуганно посмотрела на него, и скелет уже не так радостно: — …эээ… сочувствую.
— Мли-и-ии, — заныла я.
Стужев, по привычке игноря мое согласие или несогласие, опять подхватил на руки и понес вниз по ступеням. Из лимузина орал марш Мендельсона, водитель присоединился к издевательству, добавив «Горько!». Князь на это предложение отреагировал нежным поцелуем и усадил меня в лимузин. Генри с радостным оскалом открыл шампанское, разлил по бокалам и протянул нам. У меня дрожали руки, и потому мой бокал придерживал… муж… Мама, мне страшно!
Машина двинулась с мягким шуршанием шин, Генри протянул поднос с «Раффаэлло», Стужев звякнул нашими бокалами и произнес тост:
— За нас!
Я залпом выпила.
Мужжжж… млин, мой муж развернул мне конфетку, сунул в рот и протянул бокалы Генри, чтобы тот их снова наполнил… За окнами лимузина проносился вечерний город, нам сигналили машины и улыбались прохожие, а я… я замуж вышла. Сижу на белоснежном сиденье кожаного салона, в замурзанных джинсах, рубашке не первой свежести, с растрепанными волосами и ошалевшим взглядом… и да, с печатью в паспорте!
— Классная свадьба получилась, — заметил счастливый Князь, протягивая мне полный бокал. — Быстро, здорово, без суеты и напутственных речей.
— Ыыы… — кажется, после свадьбы все тупеют, я так точно.
— У новобрачной шок, — вежливо заметил Генри.
— Ща вылечим, — уверенно заявил Стужев.
Забрал у меня бокал, отодвинул от нас поднос с конфетами, наклонился и поцеловал. Да, стало легче. Сразу. И даже когда, привлекая меня к себе, Стужев усадил на колени, продолжая целовать, было однозначно легче. И когда сжал в объятиях и, не отрываясь от моих губ, простонал «Ритка»,
— Рит, а ты чего-нибудь хочешь?
Тяжело дыша и глядя на него изумленными глазами, я прошептала первое, что в голову пришло:
— Книгу.
— О вкусной и здоровой пище? — не понял меня Князь.
— Неа, мою, ягушенскую, — пояснила я, почему-то снова приникая к его губам.
Магия, наверное, а может, и взятка…
— Угу, — произнес Стужев, даря очередной головокружительный поцелуй. А потом резко оторвался и уже не мне: — Ужин свадебный накрыть к нашему возвращению.
— Понял, — отозвался с переднего сиденья Генри.
Зеленое сияние струйкой дыма потянулось из ладоней Стужева, окутывая нас обоих. И глядя на перламутровые переливы, я откинула голову, подставляя шею умелым губам…
Темень перехода, тихий стон сжимающего меня Стужева, свет… бревенчатый потолок и близкое «Хм». На мне торопливо поправили рубашку, а после я, продолжающая потолок разглядывать, услышала:
— Мам, пап, познакомьтесь — моя жена, Стужева Маргарита Игоревна. Ритка…
Продолжаю смотреть в потолок.
— Ритка, соберись.
Собралась, посмотрела на Стужева.
— Не на меня, — на его губах воцарилась счастливо-ироничная улыбка, — прямо по курсу, на два локтя ниже.
Повернула голову прямо, взглянула чуть ниже — за низкими столиками сидели прямо на подушках, разбросанных на полу, Кощеевы родственники. Индивидов сорок! В различной одежде, от сарафанов до плащей и платьев с высокими воротниками а-ля «Дракула убейся». За ближайшим ко мне столом расположились уже знакомые Снегурка с мужем, Марья Кощеевна, тоже, по-видимому, с супругом.
— Это, короче, мои предки, — проявил чудеса этикета Князь! — С ними тетка и дядя, ну ты их уже видела, это предки Яна. На остальных можешь внимания не обращать, я и сам их от силы раза три в жизни видел.
Я в шоке. Присутствующие — так же, и только Стужеву море по колено.
— Пап, — крикнул он оторопевшему родственнику, — руку протяни.
Мечеслав, если рассуждать логически и от отчества Стужева отталкиваться, протянул могучую мозолистую длань — в ту же секунду золотые наручники намертво сковали нас с отцом, обнаглевшим от наглости няшки.
— Так, дополнительные меры безопасности, — объяснил мне… муж.
Затем развернулся и покинул прибалдевшее собрание.
Осталась я, прикованная к абсолютно неизвестному мне мужику, застывшая Снегурка, нервно хихикающая Марья Кощеевна и почему-то тоже тихо ржущий ее супруг. Ну, Мечеслав молча изучал меня пару секунд, после чего вежливо произнес:
— Присаживайтесь, Рита.
Медленно опустилась на подложенную вторым мужчиной подушку. А отец Стужева все так же вежливо поинтересовался: