Будь моей

Черно Адалин

— Хорошо. Спокойно. Рано проснулся, но он всегда так, — говорю с улыбкой.

Вазу нахожу быстро. Я оставила ее на полу за тумбочкой. Достаю, ополаскиваю, наливаю воды и ставлю букет. Богдан принес розы. Кроваво-красные, с высоким стеблем и острыми шипами. Я машинально отмечаю все это, оттягиваю неизбежный разговор, как могу.

— Лера…

Вот и всё. Пришло время поговорить. Я поворачиваюсь.

— Послушай меня внимательно, ладно?

Я киваю, Богдан будто собирается с мыслями, а потом начинает:

— С Ромой я многое упустил. Не видел его таким маленьким практически.

По правде, я не участвовал в его воспитании до тех пор, пока Лики не стало. После — да. Сейчас мы каждый вечер проводим вместе, играем, разговариваем, я стараюсь заменить ему ее, хотя получается у меня хреново. Я большую часть времени сижу на работе. Он предоставлен няням. Я не хочу так же с Артуром. Я видеть его хочу, Лера, постоянно. Первый выпавший зуб, слова, как сам сядет, как сделает первые шаги. Я этого не видел и жалею.

— Я еще ничего не решила.

— Я знаю и не тороплю тебя. Просто пытаюсь объяснить, почему прошу тебя поехать с нами. Вернуться.

— Богдан…

Я думала о переезде, но чем больше думала, тем сильнее не хотела ничего менять. Переезд сейчас все изменит. Я брошу свою квартиру, подругу, с которой за последний год мы стали самыми близкими людьми, привычный уклад. Ради чего? Чтобы Богдан наверстал упущенное с Ромой? Мне его жаль, я хочу, чтобы у него была возможность видеться с сыном чаще, но он сам меня прогнал, сказал уходить. А сейчас просит вернуться назад. Я не могу так. Я привыкла здесь, хотя окончательное решение еще не приняла. Червячок сомнения грызет меня изнутри, я не уверена, что решение верное.

— С Игорем я решу. Там дело нескольких недель, да и не полезет он к тебе. Не теперь, когда я могу с легкостью его уничтожить. И ты не будешь ни в чем нуждаться. Твои салоны я верну тебе обратно, обставим все так, как было, девчонок наймем тех же.

Его предложение заманчивое. Салоны красоты, которые я открыла, когда еще была на родине, единственное, что я отчаянно хотела бы получить обратно. Не квартиру, а именно их, потому что в них вложена моя душа. Я старалась изо всех сил, а бывший муж их у меня отобрал. Богдан обещает их вернуть. В таком же состоянии, в котором они были. Я закусываю губу. Хочу согласиться, но вовремя напоминаю себе, что здесь у меня другая жизнь и она вполне меня устраивает. Устраивала, пока мы с ним не встретились.

— В ближайший месяц я не смогу прилететь. У меня важная работа, отпуск в этом году уже был. Но я бы хотел, чтобы прилетели вы. На несколько дней. Хочу иметь возможность видеть сына хотя бы вечером.

— Я подумаю. Артур еще не летал.

Я хочу полететь. Родных у меня нет, но я безумно соскучилась по Насте и своему крестнику. Год их не видела. Вообще хотелось вернуться хотя бы на несколько дней, пройтись по любимым улочкам, выпить кофе из кофейни, в которую я всегда заходила. Если я полечу, это однозначно повлияет на мое решение. Я прожила там почти всю свою жизнь, но за последний год привыкла к этому городу, стране, к людям. Теперь я не могу сказать, что сильно хочу вернуться обратно, хотя предложение Богдана заманчивое.

Глава 22

Сын просыпается прямо перед отъездом,

так что Богдану приходится задержаться еще немного. Ромка отказывается ехать, не посмотрев на неспящего братика.

— Опоздаем ведь, — сетует Богдан, но разувается.

Я беру сына на руки, сажусь на кровать. Ромка забирается следом, садится рядом и внимательно смотрит за Артуром. Сын прикольно потягивается, морщит носик, высовывает язык и пускает слюни — стандартный набор после сна. Ромка же смотрит на это все с интересом, хихикает, нетерпеливо ерзает. Жаль, что они так быстро уезжают. Братья могли бы дольше побыть друг с другом, тем более что Артур тоже с интересом наблюдает за Ромкой.

— Нам пора, — с нажимом говорит Богдан и присаживается рядом с нами на корточки.

Я замираю, когда он легонько касается головки Артура своей ладонью, гладит его щеку большим пальцем. В этот момент я наблюдаю за ним, за выражением его лица, которое излучает такую нежность, что у меня внутри щемит от тоски. Уголки его губ дергаются в едва заметной улыбке, лицо смягчается, расслабляется. В эту минуту передо мной не суровый бизнесмен, каким я привыкла видеть Богдана, а отец, который смягчается рядом со своим ребенком.

В этот самый момент я решаю, что приеду в Россию. Поеду, чтобы встретиться с подругой и позволить братьям узнать друг друга получше. Может быть, я поступаю глупо, но так я чувствую. Это будет правильно — разрешить отцу чаще видеться с сыном. Хотя как чаще… я смогу поехать дней через десять, не раньше. Нужно еще настроиться, подготовиться, проконсультироваться с педиатром, чтобы облегчить для Артура его первое путешествие.

— Я позвоню, — произносит Богдан на прощание.

Мы стоим в дверях. Богдан надел туфли, полностью собрался, но уходит не спешит. Смотрит на меня. Изучает. Его глаза суживаются, он делает шаг, я отступаю, а потом мы замираем в полуметре друг от друга. Смотрим глаза в глаза. Внимательно. Я нервничаю, облизываю губы, и Богдан меня обнимает. Прижимает крепко к себе, легонько задевает щетиной щеку, его ладонь ползет со спины к пояснице.

Целует. Аккуратно, будто ожидает, что я оттолкну, хотя у меня даже мысли такой не возникает. Отвечаю на поцелуй. Касаюсь его губ едва ощутимо, мягко. Когда Богдан отстраняется, я распахиваю глаза и натыкаюсь на его взгляд. Как он на меня смотрит, боже, как смотрит. Так, будто я единственная женщина, которую он хочет. Его взгляд будоражит, обволакивает, заставляет дрожать от предвкушения, несмотря на то, что я прекрасно понимаю — ничего не будет.

— Нам пора, — повторяет ту же фразу, которую говорил в спальне.

Смотрит с сожалением, будто не хочет уходить и оставлять нас одних. Я мысленно настраиваю себя на то, что я сильная независимая женщина и мне совсем не хочется мужской ласки. Его ласки. Эти глупости мне ни к чему. Я провожаю Богдана с Ромой, закрываю за ними дверь, а у самой на глаза почему-то наворачиваются слезы. Это все его слова и взгляды… что ему стоило просто взять и уйти, развернуться и выйти без всего этого? Без поцелуев, которые задевают душу и заставляют ту надеяться на что-то.