Будь моей

Барри Сьюзен

— О, Себастьян, — сказала Кэти. Вдруг она с беспокойным видом провела руками по рукавам и плечам его смокинга. — Ты должен немедленно его снять. Ты простудишься! Тебе надо принять горячую ванну! — Она говорила отрывисто. — Себастьян, позволь, я открою для тебя кран с водой!..

Он внезапно улыбнулся, устало, но немного капризно:

— Помнишь, когда-то — теперь кажется, что это было очень-очень давно, — ты посоветовала мне принять горячую ванну? А я попросил тебя открыть для меня кран в ванной.

Тогда мы не были женаты… Но сейчас мы — муж и жена!

Румянец обжег щеки Кэти.

— Да. Теперь мы — муж и жена! Но… но, Себастьян!..

— И мы останемся мужем и женой! — резко заявил он и сжал ее в объятиях. — О, Кэти, — он жадно приник губами к ее волосам, — какую бы чушь ты ни написала в этих письмах школьницы, я их порву не читая. А за то, что ты заставила меня страдать всю ночь, я сурово тебя накажу! Так сурово, что… — его голос звучал все глуше и глуше, — что ты больше никогда не посмеешь меня мучить!

Кэти не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Должно быть, она принимает желаемое за действительное. И это в самую трагическую ночь ее жизни! Она откинула голову и снизу вверх посмотрела на Себастьяна. Их глаза встретились. Под глазами Кэти — большими, озадаченными, недоумевающими — залегли глубокие тени. Если бы только он сумел каким-то образом убедить ее в том, что все это наяву!

— Но я не понимаю, Себастьян, — хрипло прошептала она. — Я думала… я всегда думала…

— Я знаю. — Он так крепко сжал Кэти в объятиях, что ее хрупкие косточки затрещали. — Но на самом деле я люблю тебя с тех пор, как попросил тебя стать моей женой, Кэти. Хотя понял это, только когда мы приехали в Лондон. Ты была такой милой и восхитительной в этой новой для тебя обстановке! Мне хотелось без конца покупать тебе что-нибудь, просто чтобы увидеть, как у тебя сияют глаза. А когда я купил тебе обручальное кольцо, они не просто засияли, в них появилось блаженство!.. О, милая, — он прижался своими трепещущими губами к ее белому лбу, — если бы я только был уверен, что ты была действительно счастлива, когда мы с тобой пошли в тот магазин, это значило бы так много. Гораздо, гораздо больше, чем что-либо в моей жизни.

— Но я была счастлива, — призналась Кэти, цепляясь за руки Себастьяна и прижимаясь щекой к его влажному смокингу… «О, пожалуйста, только бы мне не проснуться!» — молча умоляла она. — И именно в тот день я тоже поняла, что влюблена в тебя. Безумно влюблена! Поэтому я выбрала кольцо с сапфиром. Потому что оно напомнило мне твои глаза!

После этого признания она вдруг задрожала всем телом. На секунду или две он утратил дар речи. Потом его голос тоже задрожал от волнения.

— Кэти, я во всем сомневался. Я не знал, нравлюсь ли тебе, или ты просто решила со мной примириться… ради твоего отца. А вечером

накануне свадьбы ты мне прямо сказала, что выходишь за меня только ради отца. Я не посмел тебе рассказать о состоянии его здоровья. Я подумал, что если ты узнаешь всю правду, то немедленно вернешься в Ирландию и бросишь меня!

— А это было бы… важно? — Кэти все еще не могла поверить в реальность происходящего. Что, если после стольких переживаний ей все это лишь кажется?

— Конечно, это было бы важно. — Себастьян смотрел ей прямо в глаза. — Это было бы настолько важно, что я знал: этого я не вынесу… рухнут все мои надежды. Смотреть, как ты хорошеешь с каждым днем, — ты была необыкновенно хороша и в тот день, когда я увидел тебя в смешном черном платьице в Ирландии, — чувствовать, что мы становимся все ближе и ближе друг другу… начинаем нуждаться друг в друге. Я посмел надеяться, что наш брак станет блаженством для нас обоих!

— Но ты не хотел, чтобы брак был блаженством, — напомнила ему Кэти. — Ты хотел… — румянец снова обжег ей щеки, — только дружеского общения.

— Неужели я действительно так и выразился? Что это все, что я хочу… от тебя? — Кэти поняла, что он поражен. — О, моя милая девочка, неужели я повел себя… как слепой дурак? Если я действительно так сказал… если тогда так и думал, то за эти несколько недель получил по заслугам! Знать, что ты хочешь… и все же не осмеливаться это дать тебе! Чувствовать, как ты от меня отшатываешься, когда я тебя целую!

У него был настолько страдающий вид, что она преодолела робость и призналась:

— Но я так себя вела потому, что я… потому, что я понятия не имела, что ты меня любишь!

— Ты думала, что я тебя желаю, но не люблю?

— Да. — Кэти смело взглянула ему в глаза. Ее румянец был еле заметен.

— А я думал, что тобой увлекся Роберт Болтон, ты общалась с ним все больше и больше! Мне всегда нравился Роберт, но я его возненавидел в тот день, когда он появился здесь и познакомился с тобой!

— О, Себастьян!

— Я знаю. — Она почувствовала, как его щека прижимается к ее щеке. — Так что, как видишь, мы оба страдали. Мы оба оказались жертвами неоправданной ревности.

В тот миг Кэти не спросила его об Инессе… Если на то пошло, она почти забыла об Инессе. Она просто позволила Себастьяну обнять ее так крепко, что казалось, их тела растаяли, слились и превратились в одно. Кэти задрожала так сильно, что ему пришлось поддержать ее, чтобы она не упала. И только когда Себастьян наклонился к ней и поцеловал в губы, первым поцелуем любви, первым поцелуем их страсти, когда больше не осталось никаких загадок, Кэти перестала бить дрожь и для нее открылся целый мир невероятного блаженства. Этот мир открылся и для него!