Будь моим хранителем
Шрифт:
— Перемещаюсь около месяца. Но вы не ответили на мой вопрос. Мне очень нужно увидеться с папой.
Надежда Васильевна, вытащила второй стул напротив меня и села.
— Машенька, сейчас не лучшее время. Опасное время… Если Елена узнает, что ты ищешь отца, могут пострадать твои близкие, могут порушиться все планы. За нами всеми следят.
— Следят? И за мной тоже?
«Кто я такая, чтоб за мной следили»
Она утвердительно кивнула головой:
— За тобой в первую очередь.
— Но почему? Что я ей сделала?
— Не ты. Виктор. И, как я уже сказала, сейчас не лучшее время,
Я сжала кулаки. Эта старушка знает все и я сегодня не уйду без ответов.
— Надежда Васильевна, пожалуйста расскажите мне, что происходит? Где мой папа? Могу ли я с ним поговорить?
Педагог выдержала мой решительный взгляд, и сцепив ладони в замок, громко вздохнула.
— Я понимаю твое волнение, деточка. И знаю, что тысячи вопросов вертятся у тебя на языке, но на все я не смогу ответить. В частности, где твой отец. Он скрывается, об этом ты наверное знаешь. И это для нашей же безопасности.
— Вы сказали Елена может причинить вред мне и моим близким, неужели она так сильна?
— О, да, Машенька. У нее большие связи, много покровителей, которые прикрывают ее ужасные деяния. Но скоро этому придет конец. Друзья есть не только у Елены, но и у нас.
Старушка гордо подняла голову. В этот момент засвистел чайник. Надежда Васильевна бодро поднялась и стала разливать чай в кружки.
— Надежда Васильевна, вы тоже Хранитель?
Пожилая женщина чуть повернула голову в мою сторону:
— А ты как думаешь? Только я БЫЛА Хранителем, сейчас я простой человек. — она несла чашки на наш стол и улыбалась.
Самый главный вопрос, ради которого я наверное сюда и пришла, готов был сорваться с моих губ, но в горле стоял ком, а глаза предательски наполнились слезами.
— Ну, чего ты, Машенька. — Надежда Васильевна, протянула мне носовой платочек, невесть откуда взявшийся, — на вот.
И от этого жеста повеяло таким теплом и на миг мне показалось, что это моя родная бабушка, которую я никогда не знала. Я громко шмыгнула носом, подняла на педагога раскрасневшиеся глаза:
— Скажите пожалуйста, почему папа бросил нас? — мой голос дрогнул, я сжалась боясь услышать ответ.
Надежда Васильевна, сочувственно сдвинула свои седые брови, протянула свою ладонь через весь стол и накрыла ее мою руку:
— Машенька, я хочу, чтобы ты знала и никогда не сомневалась, что папа не прекращал любить вас все эти годы. К сожалению, у него не было другого выхода. Либо оставить вас, либо обречь тебя на детдом…
Кровь отхлынула от моих пальцев, они стали холодными и потными. Неужели все так серьезно?
— Это все Елена? Эти угрозы ее рук дело? — я вспомнила свою встречу с главой Хранителей, эту ненависть, что сочилась сквозь ее тело, ее злые слова в мою сторону.
— Да, Машенька. Поэтому мой долг уберечь тебя. Предупредить. Продолжай также выполнять свою работу Хранителя. Не привлекай к себе внимания. Чтобы твои преследователи ничего не заподозрили.
— Но, если за мной следят, значит они знают, что я здесь! Что с вами будет? — я не на шутку испугалась.
— Я уже давно ничего не боюсь, и потом я рада, что ты пришла ко мне. Я всегда хотела с тобой познакомиться. — она нежно коснулась рукой моих волос и погладила. — О, не переживай ты так! Я вижу, как
Мало того, что за мной следят люди Елены, так еще за мной присматривают люди отца. И как долго это продолжается?
— Скажите, почему Елена так ненавидит отца и меня??? И что же произошло восемнадцать лет назад?
Надежда Васильевна будто взвешивая каждое слово медленно проговорила:
— Я могу рассказать тебе это. Это не секрет. Елена и Виктор были парой, которую выбрало Древо…
Декабрь 1999 год
Виктор озабоченно метался по темному шоссе, то в одну, то в другую сторону. Дорога была пустынной, холодной, словно мертвой. На обочине, в грязном и мокром снегу сидела девушка. На ней был легкий серый свитер, джинсы и армейские ботинки. Ветер безжалостно трепал ее рыжие волосы, закрывая глаза и хлестая по спине и плечам. Но девушка словно не замечала ни холодного ветра, ни того, что колени давно промокли и все глубже и глубже утопали в снежном мессиве. Она склонилась над молодым мужчиной, лежавшим тут же и ласково гладила его по руке. Неестественная поза мотоциклиста, капли крови вокруг его раненого тела и призрачное дыхание, которое может оборваться в любую секунду, говорили о безвыходной ситуации.
— Мы теряем время, Лена! — Виктор нервно приближался к паре на обочине. — Я пойду вперед по шоссе, может встречу машину или поселок!
Елена медленно отвела взгляд от раненого и посмотрела на Виктора.
— Здесь нет машин и до города очень далеко и ты об этом знаешь. — металл в голосе. — Ты не успеешь.
Виктор импульсивным жестом взъерошил свои светлые волосы, метнул взгляд на мотоциклиста, ругнулся. Он понимал. Времени нет. Помощи не будет. Люди сидят дома и празднуют Новый год. Он даже не знал, где они находятся. Заброшенное шоссе. Поле с одной стороны, лес с другой. Ни единой души на ближайший километр, кроме их трех, и то одна скоро покинет свое тело навсегда.
— Виктор, ты знаешь, что нужно делать… — Елена не отрывала своего взгляда от напарника. — Мы можем это сделать. Мы можем облегчить ему страдания.
Как она была красива. Богиня смерти. Морта. Несущая конец пытке.
— Нет, Лена. Мы не вправе решать, кому жить, кому умереть. — Виктор был тверд.
Елена вновь склонилась над умирающим:
— Когда-то первая сотня решала такие вопросы. Она несла смерть. Не только жизнь.
Виктор издал рычание:
— Тогда была война!
Он был не согласен. И как он был зол. Какого черта Древо посылает его на такие задания, когда он чувствует себя таким беспомощным. Ребенком! Не смотря на свой шестандцатилетний возраст.
Он в один решительный шаг оказался около Елены и грубо оттолкнул ее, бормоча:
— Я смогу его спасти… я смогу…
Виктор стал переворачивать мотоциклиста на спину, казалось, что тот уже совсем не дышит.
— Нет!!! — Елена вцепилась Виктору в плечо. — Нельзя его поднимать! Ты сделаешь только хуже! Неизвестно, сколько костей у него сломано. Отойди! — она вклинилась между Виктором и молодым мужчиной. Потом повернувшись к Хранителю-напарнику бросила зло сквозь слезы, сцепив зубы. — Уйди! Я все сделаю сама!