Будь моим папой!
Шрифт:
– Я – Катя, – осторожно назвала своё имя дочь.
Папа Ивана был крупным мужчиной, и Катя рядом с ним казалась ещё меньше.
– Пойдёмте в машину, мать уже заждалась.
Он усадил Катю на переднее сиденье, пристегнув ремнём с детским уголком. Иван открыл мне дверь и потом сел рядом. Несмотря на всю непринуждённость, какая была у мужчин при общении с Катей, я чувствовала себя скованно.
Леонид Сергеевич пытался разговорить Катю, но она больше смотрела на ёлки и разноцветные вывески с мигающими гирляндами. Всё-таки
– Ты как? – спросил вдруг Иван, наклонившись и взяв за руку.
Немного растерялась, но руку не убрала.
– Более или менее нормально.
– Не переживай, всё будет хорошо, – успокоил Иван. Только я не поняла, что он имел в виду.
– Мать, смотри, каких Снегурочек я тебе привёз! – воскликнул отец Ивана, пропуская нас вперёд.
– Катюша! Ягодка моя! – Надя обняла Катю, как родную.
– Надя, я Белль привезла! – выдала с порога Катя, вместо того, чтобы поздороваться.
– Катя! А «здравствуйте» кто скажет? – Но меня никто не услышал – они были на своей волне.
– Умница! Мы ей столько всего навяжем! – пообещала Надя.
– Правда? – обрадовалась Катя.
– Конечно! Ну? А вы что стоите, как неродные? Заходите. Ночь на дворе, чай попьём да поспать немного надо. Василиса, Иван, проходите! Хоть сын в кои-то веки домой приехал. Ведь ни разу не был! – попеняла ему Надежда.
– Надя, не надо ругать его! Он хороший, – заступилась вдруг за Ивана Катя. – У него Рокси умерла. Она меня защищала, а я потом плакала, – губёшки у неё задрожали.
– Да моя ты маленькая, – Надя прижала к себе мою дочь.
Я замерла. А Катя со всей своей детской непосредственностью рассказала маме Ивана, что произошло, изредка всхлипывая. Надя её успокаивала, гладя по голове. Катя не рвалась, не замыкалась, а просто делилась своим горем с тем, кто её мог понять. Мама Ивана оказалась хорошим слушателем.
– Вы хоть заявление написали? – вздохнув, спросила Надя.
– Мам, ну, конечно, написали. Там и без нас заявок хватало.
– Вот же ведь, что за люди пошли, – сетовала Надя. – Никогда не помогут! Раньше такого не было.
– Там один «свидетель», вообще, заявил, что думал, это семья домой возвращается после гулянки. Вот и не вмешивался.
– Боже! Какая семья?! Он меня толкал! – возмутилась такому предположению.
– Вот такая, – вздохнул Иван. – Решили, что ты сама падала, на ногах не держалась.
– Кошмар! Ладно, хватит ребёнка пугать. Катюша, пойдём, я покажу, где ты будешь спать, – Надя заметила, что Катя начала клевать носом, пригревшись у неё на руках. – Василиса, ты не будешь против, если постелю вам наверху?
– Да где угодно. Не хочется, стеснять…
– Ой, кого стеснять? Дом большой, что я вам и сыну места не найду?! Пойдём, Катюш.
– Мам, – потянула меня дочь.
– И мама обязательно! – успокоила её Надя.
Пожелав мужчинам
– Иван ведь так ни разу и не был здесь, – вздохнула Надя, когда мы поднялись на второй этаж.
– Мама, смотри, как красиво! – воскликнула дочь, глядя в ночное небо через большое окно, которое было расположено под углом, но это нисколько не портило вид, скорее наоборот, делало необычным.
– Да, когда выключаешь свет, то видно звёзды, – сказала Надя. – Катюш, тебе нравится?
– Очень! Мам, я хочу такую же комнату, с таким же окошком! – прошептала Катя, не желая отлипать от окна.
Вот что мне ей ответить? Ведь это желание мне не по силам. Тут даже розовый заяц не поможет.
– Значит, это будет твоя комната, – вдруг сказала Надя.
– А где будет комната Ивана? – Катя отвернулась от окна и озабоченно посмотрела на Надежду.
– Я думаю, мы ему другое что-нибудь подберём! – Надя лукаво подмигнула.
– Да! – обрадовалась Катя.
– Мам, ты спишь? – прошептала Катя.
– Нет, моя хорошая.
Надя ушла, и мы остались вдвоём. Несмотря на усталость, сон не шёл. Я смотрела на звёздное небо. Оно казалось таким близким, и так притягивало.
– Мам, а Рокси там? – вдруг спросила Катя, показывая рукой на звёзды.
– Да. Она там, – ответила ей.
– Я буду по ней скучать, – вздохнула Катя.
– И я тоже.
Глава 47.
Иван.
– Как вы? – спросил отца, когда мы остались вдвоём.
– Да, как? Потихоньку. Дом большой – забот хватает. Говорил же матери: давай меньше посмотрим Нет! «Внуки пойдут, где им место будет?» Упёрлась, и ни в какую! А тут не то, что внуки, тут и сына первый раз за пять лет дождались. И то, если бы не беда, так ещё, наверное, лет пять ждали, а то и больше, – ворчал отец. При матери он никогда не говорил ни слова упрёка.
Мне было восемь, когда к нам пришёл совершенно незнакомый мужчина. Он долго смотрел на меня, а потом о чём-то разговаривал с мамой, закрывшись на кухне. Мне было очень любопытно, потому что других мужчин в доме никогда не было, и я самым бессовестным образом подкрался к двери и подслушивал.
Из обрывков разговора, я понял только одно: этот дядька – мой родной отец. Это настолько меня потрясло, что я сел прямо на пол, оперевшись спиной на дверь кухни, совершенно забыв, что меня могут заметить.
Меня не дразнили, но я с завистью смотрел на своих сверстников, которые проводили время вместе со своими отцами. Или хвастались: «Мне батя купил новый велосипед!», или «Мы с отцом ездили на рыбалку!». Вот это и резало по детской душе, оставляя рваные раны.
Дверь на кухню открылась, и я упал под ноги мужчины.