Будь моим происшествием
Шрифт:
— А что плохого?
— Ничего. Наоборот, конкретно повезло, — засмеялась я, появляясь на кухне.
— Кому? — Кирилл как раз разливал чай. В кофе меня временно ограничили — вот что значит жизнь с доктором.
— Нам обоим, мне и малышу, который уже следит за нами, — на этих словах я положила руку на едва заметный живот и вспомнила, как узнала самую главную новость в своей жизни.
Это случилось незадолго до дня рождения мужа. Тест, показавший две полоски, я посчитала идеальным подарком для Кирилла. Он едва ли не на пороге загса кричал, что пора делать маленьких Воскресенских. Я лишь закатывала глаза,
— Вит, ты помнишь, что я тебе говорил в день первой встречи? — спросил он однажды, когда мысли о собственных словах не давали ему покоя.
— Эмм… ты много всякой ерунды тогда выдал, а что?
— Я сказал, что ты еще не готова учить детей. Пожалуйста, не думай, что я правда так считаю. Ты замечательный педагог, я признаю это на все сто процентов. А еще я говорил, что хочу для своих детей серьезного учителя. Вот уж не знаю, какие учителя попадутся моим детям, но мама у них будет самая лучшая.
От таких слов у меня все пело внутри, и когда я разглядела эти тоненькие две полоски, то с трудом сдержалась, чтобы не позвонить мужу в ту же минуту. Но все-таки желание сделать сюрприз оказалось сильнее.
Надо было видеть, как засветился от счастья Кирилл, когда в день рождения я вручила ему подарочную коробку с тем самым положительным тестом!
— Тебе повезло, будущая мать. У тебя уже есть личный доктор, — в своей особенной манере сообщил мне тогда Воскресенский.
Я показала ему язык, а потом сама кинулась в его крепкие, но при этом такие нежные объятия.
Муженёк пообещал, что глаз с меня не спустит, чтобы я не слишком много работала и старалась больше отдыхать.
Ага, конечно. Отдыхать мне было совершенно некогда. Ведь в то время мои птенчики как раз готовились сдавать экзамены, а ещё итоговая аттестация за год, последний звонок, выпускной. Мы вместе прошли все это. И нервничала я порой больше, чем ребята.
О своем положении директору школы я рассказала вскоре после дня рождения Кирилла. Начальница, кажется, почти не удивилась. Я повторяла судьбу большинства молоденьких учительниц: пришла в школу после университета, отработала пару лет, вышла замуж и уверенной походкой шагнула в сторону декрета. Я же считала, что беременность случилась со мной как нельзя вовремя: я успевала выпустить свой любимый класс, а новое классное руководство должна была получить только по выходу из декретного отпуска. Я уже чувствовала, как буду скучать по моим любимым «говнюкам» (как сказал бы Пашка).
— Вит, хватит мечтать, давай завтракай, — Кирилл снова вырвал меня из мыслей, которыми в последнее время я была занята слишком часто.
— Кирюш, а вдруг кто-то из них не поступит в универ?
— Москвитина, ты неисправима! — когда он злился на меня, то всегда называл мою девичью фамилию. Сейчас он тоже был не в лучшем настроении — ему не нравилось, как я так сильно переживала за происходящее в школе. — Я ей про завтрак, она мне о работе. Давай ты попробуешь о своих будущих детях думать с таким же интересом?
— Есть будущие, а есть самые
— Лин, не беси меня.
— А то что?
— Посажу на диету из моркови и брокколи.
Я изобразила самое отвратительное выражение лица, какое только могла. И решила действительно поменьше говорить о работе, чтобы не выводить Кирилла своими излишними переживаниями.
***
Сегодня мне предстояло пойти в школу, чтобы раздать классу, теперь уже своим выпускникам, их фотоальбомы. До выпускного альбомы сделать не успели, и решено было, что все ребята придут в один день, заодно увидятся ещё раз.
А я тоже хотела увидеть их. За два года я полюбила этих мальчиков и девочек, таких непохожих, с непростыми характерами и совершенно разными мечтами. Но мы многому научили друг друга. И я точно знала, что буду очень скучать.
Катя, Антон и Рита пришли вместе. А вот Жени с ними не было, что даже расстроило меня.
— Антон, а где Ковалевский? — спросила я у лучшего друга Жени.
Рита изобразила безучастное выражение лица, но я знала, что это обман. Два года я наблюдала за взрывной парочкой, обожала их всей душой. Они были такими настоящими, такими искренними в своей любви. Я знала, какие сильные для своего возраста чувства они испытывают друг к другу. Поэтому не могла понять, как Женя позволил себе совершить такую страшную ошибку, шагнув во взрослую жизнь без своей любимой девушки. Они расстались накануне выпускного, но я же видела, какими глазами продолжали смотреть друг на друга эти двое!
— Он поехал подавать документы на поступление, — ответил мне Рублюша. Наша местная рок-звезда в конце одиннадцатого класса не устоял все же перед чарами Кати. Вместе они смотрелись довольно мило, но было видно, что ничего серьезного от этих отношений ждать не стоило.
— Тогда ты заберёшь его альбом, чтобы передать? — предложила я Антону.
— Я хотел так сделать, но он сказал, чтобы я даже не думал. Он сам хотел прийти к вам, вы же завтра будете на работе?
— Да, буду.
— Тогда этот клиент завтра и явится.
Собственно, Антон был прав, и уже на следующий день в моем кабинете появился Ковалевский. Он выглядел уже совсем взрослым, причём казалось, будто события последних дней изменили его, заставили отбросить последние детские привычки и дурачества. И только непослушные кудряшки все ещё выдавали в нем того мальчишку, из образа которого он вырос за эти два года, что мы были знакомы.
— Как ты? — спросила я у Жени, когда он приземлился на свою любимую парту возле моего стола.
— Вчера весь день в коматозе каком-то. Брат съездил со мной, помог не заблудиться в универе, он ведь там же учился. Я отдал туда оригинал аттестата, сказали, шансы пройти на бюджет у меня высокие.
— Я рада за тебя, но это и так понятно. Морально ты как?
— Честно? — спросил он без тени своей фирменной улыбки.
— Ну конечно.
— Отвратительно. Это же пройдёт со временем, да?
Я не знала, что ему ответить. Боль в душе со временем проходит. А вот настоящая любовь может жить бесконечно долго. Я верила в это, надеясь, что наша с Кириллом любовь как раз такая. И смутно чувствовала, что история Риты и Жени тоже из этой пьесы.
— Ладно, я глупый вопрос задал, — сказал Ковалевский, облегчая мне муки ответа. — Скажите лучше, как у вас дела.