Будь со мной нежным
Шрифт:
Я бросаю сумку у порога и падаю на кровать. Не могу ни двигаться, ни разговаривать. Ульяна стоит посередине комнаты и молчит.
— Ложись уже, — говорю ей.
— Куда? Здесь одна кровать.
— Рядышком падай.
— Нет.
— Святые помидоры! — я поднимаю руки к потолку. — Не буду я тебя лапать!
— Уверен?
— Спи на полу.
Быстро снимаю джинсы и футболку, откидываю одеяло. Бросаю случайный взгляд на Улю, она стоит с раскрытым ртом, словно проглотила муху. Но мне уже все равно. Я устал за эти длинные невыносимые сутки, хочу просто лечь и не думать ни о чем.
Забираюсь
А-а-а!
Скриплю зубами от бешенства. Что делать с этой проклятой плотью, которая во все оружии оттопыривает одеяло? И усталость ей нипочем!
Другая сторона кровати качается и скрипит под тяжестью тела, сгребаю в горсть простынь, изо всех сил держусь, чтобы не повернуться. Чувствую, как Уля тенет на себя одеяло, откидываю его. Она вскрикивает и возвращает мне обратно.
— Не надо, обойдусь.
— Вот и славно! Свет вырубай уже!
Щелчок — и номер погрузился во тьму…
Глава 23. Как устоять перед соблазном?
Пока мы решали проблемы этой безумной ночи, я вовсе не думала о том, что мы будем делать дальше. Ясно было только одно: расставаться нам нельзя ни на час, ни на минуту. Как я выдержу целых три месяца рядом с ненавистным мажором, не знаю.
Я никогда не жила с мужчиной, а тут придется делить и быт, и, возможно, кровать, как, например, сегодня. И чувствую, как начинаю поддаваться магнетизму Макара. Манит его взгляд, его улыбка, его тело. Как устоять перед соблазном? Как не уступить зову здоровой плоти?
Нет, если бы у меня был любимый человек, я бы выдержала это испытание, но, увы, Мишка в таковые не годился, не вызывал в душе никакого трепета, а больше на горизонте никого нет.
Вот и сейчас стою посередине отельного номера, смотрю на Макара и не смею лечь рядом. Что-то протестует во мне, не дает сделать решительный шаг. Воспитание, наверное. Чужой мужик, пусть и красивый, но чужой.
Зато он чувствует себя комфортно. Ишь, развалился, как барин, на половине кровати!
Наконец сажусь на край. Оглядываю себя: джинсы, футболка. В чем спать? Все вещи остались в квартире Макара. Будто небеса издеваются над нами, подбрасывают испытания одно за другим. Ни пижамы, ни другой одежды с собой нет. Этот бесстыжий человек как ни в чем ни бывало разделся до трусов, а мне, что делать?
Кошусь в сторону выразительной спины, укрытой одеялом, вижу обнаженные мощные плечи и сглатываю комок, застрявший внезапно в горле.
Одеяло-то одно. И как быть?
Подбегает Сэми и садится на толстую попу. Приглядываюсь к нему: кто сейчас рядом: преданный корги или ангел Пайель? С этого небесного товарища станется, но как представлю, что ночую с двумя мужиками, вздрагиваю.
Черт! А может, это ангел устроил заварушку с пожаром? Ну, горела бы себе свечка в подсвечнике, пока не закончилась. Откуда рядом с огнем взялись салфетки? И как мы вдвоем с Макаром не заметили опасное соседство?
Куча
Вздыхаю. Надо извлекать из всего положительные эмоции, иначе недолго и сойти с ума. Снимаю джинсы и ложусь на самый краешек кровати. По голым ногам тут же бежит прохладный ветерок. Пушок становится дыбом. Тяну одеяло на себя, мажор что-то бурчит под нос. Я испуганно вскакиваю, сердце колотится от притока адреналина, как бешеное.
— Свет вырубай! — недовольно рявкает Макар.
Рука сама тянется к выключателю. Сижу в темноте несколько минут, не двигаясь. Кажется, он не собирается посягать на мою неприкосновенность. Успокаиваюсь, дыхание выравнивается, в работу включаются мозги. В отелях всегда кладут еще одно одеяло и подушку про запас. На цыпочках подбираюсь к шкафу, и, о счастье! нащупываю постельные принадлежности.
Ложусь и укутываюсь с головой. В этой ситуации есть свои плюсы. Если мы станем спать рядом, наши души закрепятся на своих местах и перестанут метаться, как безумные.
«Терпи, Уля, терпи! — повторяю, как мантру, эти слова. — Три месяца — и все закончится».
Очень хотелось бы в это верить. Очень!
Вытягиваюсь: наконец-то могу расслабиться и подумать.
Но подумать не удается: только касаюсь головой подушки, как проваливаюсь в сон. Просыпаюсь абсолютно счастливой. Кажется, будто я вернулась в детство и лежу между родителями. Они обнимают меня с двух сторон, и это так здорово, так хорошо, что я даже пошевелиться боюсь, чтобы не спугнуть миг наслаждения.
И тут меня прошибает изнутри током.
Родители?
Откуда здесь родители?
Но я чувствую спиной тепло, слышу над ухом чье-то дыхание и пошевелиться не могу, тяжесть придавливает меня к кровати. Смотрю вниз и холодею: загорелая крепкая рука лежит поперек меня, а ладонь уютно устроилась на груди.
Жаром мгновенно обдает тело.
— Ты что делаешь, извращенец? — скидываю руку Макара и его толкаю ногами.
Он сваливается на пол, охает, и сидит, протирая глаза, явно ничего не понимая. А в меня словно бес вселился: не могу остановиться, ору, ругаюсь, плююсь слюной от злости:
— Козел! Урод! Дерьмо собачье! Еще раз лапки свои распустишь, оттяпаю к хренам, сволотень!
— Ну, что ты разоралась, Уля? — спокойненько говорит этот гад и встает.
Из прихожей вылетает корги, скачет козликом, то рычит, то заливисто лает, то бросается ко мне, то мечется возле ног Макара, но Макара не трогает: кажется, признал за своего.
— Да, как тут не орать?
Ловлю насмешливый взгляд мажора и словно спотыкаюсь на полуслове.
— Видишь, Сэми напугала. Поймай уже тишину, а!
— Тишины тебе захотелось? — горло перехватывает от возмущения.
— Конечно. Подумаешь, титьку во сне полапал. Не съел же.
Он неторопливо встает, потягивается, а я открываю рот, разглядев внушительную выпуклость на боксерах.
— Полапал говоришь? А это что? — показываю пальцем на трусы. — О боже! Ты же меня хотел изнасиловать!
— Спятила, дура? — Макар крутит пальцем у виска. — Я тебе сексуальный маньяк, что ли? Обычная утренняя эрекция. У всех мужиков бывает.
— Ни разу не видела!