Будь со мной
Шрифт:
– Я их не осуждаю, – мягко произнесла я. Но что же с матерью?
– Так что вопрос стоял так: либо отказаться от всего, либо отдать Джека на усыновление, потому что я был не готов. Как бы хреново это ни звучало, но поначалу я не хотел его. Не хотел иметь ничего общего с ним: еще до того, как он родился, до того, как впервые увидел, я уже его предал… – В его голосе появились хриплые нотки, и он откашлялся. Я все отчетливее понимала, что мама, кем бы она ни была, исчезла из поля зрения сразу после рождения Джека, но я умирала от желания узнать
– Но ты же остаешься частью его жизни, Джейс. И я понимаю, что ты хотел бы поступить иначе, но разве не это главное? Что ты все равно его любишь как родного сына?
Джейс снова запрокинул голову назад и тяжело выдохнул.
– Я люблю его больше жизни, но это не может служить оправданием моему поступку.
Возмущение закипело во мне, и я забыла про загадочную историю с мамой Джейка.
– Совсем недавно ты убеждал меня в том, что я была слишком молода в свои шестнадцать лет и не должна винить себя за то, что молчала и никому не рассказывала про Джереми. Выходит, мой возраст и моя наивность дают мне индульгенцию, а тебе нет?
Он открыл рот.
– Что, разве не так? А если так, то это нечестный и порочно субъективный подход. – Я уже завелась и не собиралась останавливаться. – И не говори мне тогда, что я должна забыть свои прошлые решения и поступки, если сам отказываешься сделать то же самое!
Джейс откинулся на спинку сиденья, и его кадык заходил ходуном, словно он искал правильные слова, но никак не находил.
– Вот черт. Ты меня подловила.
– Да, черт возьми.
Уголок его губ приподнялся, но во взгляде застыла печаль.
– Ты… тебе не нужно все это. – Он вскинул на меня глаза, казавшиеся грозовыми тучами. – Ты молода, и у тебя вся жизнь впереди.
Я подняла брови.
– При чем здесь это, черт возьми? Ты мне дорог, Джейс. Очень дорог. Понятно? И я хочу быть с тобой. – Мои щеки горели, но я продолжала: – Это так очевидно, но ты сам делаешь выбор и накручиваешь себя, принимая какие-то нелепые решения, даже не спрашивая меня или не замечая, что я чувствую при этом.
– И что ты чувствуешь, Тесс? – Его челюсть налилась тяжестью, а в глазах полыхнула раскаленная сталь. – Ты действительно хочешь быть со мной? После того, что узнала обо мне? И ты думаешь, это разумно, если мы будем вместе? И у нас начнутся отношения? И как быть, если ты привяжешься к Джеку?
Я прижала руки к груди.
– Почему ты не хочешь, чтобы я к нему привязывалась? Кажется, ты говорил, что из меня получился бы…
– Ты собираешься уехать, Тесс. Ты ведь не будешь торчать здесь. И будь я проклят, если мальчишка пострадает только потому, что тебе захотелось перепихнуться.
Я вздрогнула и дернулась назад. Слезы уже поднимались в горле и жгли глаза. Неужели он действительно так думал? После всех моих признаний? После всего, что он сказал и сделал для меня? Выходит, он подвел итог и решил,
Сознание того, что именно так он думал обо мне, оказалось еще больнее, чем его отторжение.
– Знаешь что, Джейс? – Мой голос дрожал, но я не могла молчать. – То, что у тебя есть ребенок, которого воспитывают твои родители, и даже то, что ты боишься произнести имя его матери, не могло бы оттолкнуть меня или заставить думать о тебе по-другому. Но это сделают твое отношение ко мне и твои идиотские умозаключения.
Глава 10
В пятницу Джейс не пришел в класс.
Не скажу, что я очень удивилась, когда не увидела Джейса на лекции по музыке периода барокко. Вчерашняя дорога обратно в кампус прошла в напряженном молчании.
Но все, что я сказала ему, было правдой. Да, меня оглушила новость о том, что у Джека есть ребенок. Я ожидала чего угодно, только не этого. Задним умом все крепки, и дел он, конечно, наворотил, что ни говори. Но я не изменила своего отношения к нему. Ладно. Может быть, отчасти. Не стану скрывать, отныне я смотрела на него другими глазами. Черт подери, он был отцом! Еще никто из моих знакомых не обзавелся детьми, но его история не отпугнула меня и не остудила моих чувств. Разве что теперь я понимала, что отношения с ним будут не из легких.
Но они в любом случае не обещали безоблачного счастья.
У него был маленький сын, которому однажды он, возможно, скажет правду, и любая девушка Джейса должна смириться с этим и быть готовой к такому повороту. Кто знает, окажусь ли я этой девушкой, но шанса он мне все равно не дал.
Как я и сказала вчера, больше всего меня обидело то, как он судил обо мне. Думал, что я посмею вмешаться в жизнь Джека, не сознавая, какую травму нанесет ему мой внезапный отъезд.
На обратном пути мы то и дело встречались глазами, и он тут же отворачивался. «Прощай» – единственное, что я услышала от него, выходя из машины. И больше ни слова.
Мое сердце сжималось от боли.
Джейс не звонил, и я не хотела, как в прошлый раз, первой протягивать руку, чтобы вновь столкнуться с его холодным безразличием.
Джек – мой сын.
Пусть я выглядела глупой, но мое сердце обливалось кровью, когда я думала о нем. Несмотря на его свинское отношение ко мне, он любил этого мальчика и страдал от собственного выбора, который он сделал, когда сам еще был ребенком.
Так же, как и мой выбор до сих пор преследовал меня.
И оставался открытым вопрос об отсутствующей матери, о которой Джейс категорически отказывался говорить. Где она? Живет ли где-нибудь по соседству? И резкость в его голосе – не от разбитого ли сердца?
В груди кольнуло, и мне захотелось отхлестать себя по щекам. Как я могла ревновать к безымянной женщине? Но за этим определенно что-то скрывалось – что-то большое и значимое, – и я не могла отделаться от мысли, что его нежелание вступать в серьезные отношения с девушками в большей степени связано с ней, а не с Джеком.