Будь здоров
Шрифт:
Между нами моментально образовалась нить связи, как в пещере со Свентой. Моё сознание оказалось в первой фуре, и я увидел больного на том же месте, где оставил. Да и куда бы он мог деться? Главное, что я понял в этой ситуации, — нить связи состояла как бы из двух скрученных навстречу друг другу спиралей. В этом-то и было её отличие от нити-луча. Причём нить-связь образовывала некий мост между двумя нашими узорами, поддерживаясь с двух сторон.
Я немедленно прекратил контакт и задумался. Значит, установление такой связи между целителем и простым человеком может этого человека просто-напросто убить, истощив его запасы магии. У немагов восстановление запасов энергии для нужд структуры тоже происходит естественным образом, но многократно медленнее. С моей точки зрения, нить-связь потребляла не так
Моим первым порывом было немедленно проверить работу связи со Свентой, но я вовремя остановил себя. Мои запасы ресурсов были почти пусты, к тому же что-то надо делать с затратами энергии Свенты. Она, хоть и маг, и очень даже боевой, но после родов может быть ослаблена. Поэтому первым делом, прежде чем радостно приняться утомлять её своими разговорами, надо придумать, как сформировать и где разместить у неё запас нитей для поддержания связи.
Я с облегчением вздохнул, приоткрыл глаза, чтобы прикинуть, сколько мне осталось спать этой ночью, и, увидев розовеющее небо, понял, что очень немного.
Завтрак я готовил, двигаясь, как таракан, нанюхавшийся зелий против насекомых. Меня шатало и корежило, но я мужественно довел дело до конца — приготовил завтрак, отвары для раненых и Олисии, укрепляющее зелье для себя. На раздачу поставил Кримуса, а сам уселся с тройной порцией в сторонке и, жмурясь на утреннее светило, не спеша употребил продукты по назначению.
Посуду быстро помыли, вещи упаковали, свернули лагерь и отправились в путь. Граф был мрачен и молчалив. Они с капитаном постоянно что-то обсуждали и поторапливали отряд. Меня, честно говоря, в это утро никакие загадки не волновали. Я просто залез в фуру и нагло заснул. Даже склоны не стал просматривать магическим зрением — напрягаться было выше моих сил. Проснулся уже ближе к вечеру. Слава богам, за время моего сна не произошло никаких нападений вооружённых людей, монстров, диких зверей и камнепадов заодно с ливнями и ураганами.
Вскоре должен был показаться горный замок графа, и я вылез немного размять ноги и осмотреться. К моему удивлению, несмотря на продолжительный сон, усталость так и не прошла. Она была не физической и не моральной, разумеется. Ощущения весьма приблизительно можно было бы описать, как эмоциональное и умственное утомление. Не хотелось думать, чувствовать, двигаться. Вылез из фуры я только потому, что сам себе приказал сделать это. И ноги передвигал, потому что так положено после долгого лежания. Наконец, устав бороться с самим собой, я снова влез в фуру и лёг, апатично уставившись в тряпку, образующую крышу повозки.
Теперь я на своей шкуре почувствовал, почему целителям прямо запрещается проводить следующее исцеление раньше, чем через сутки после первого. Я догадывался, что, если вздумаю работать ближайшей ночью, это грозит непредсказуемыми последствиями. Мною не предсказуемыми, разумеется, так как опытные целители наверняка оказывались в экстремальных ситуациях, когда надо было спасать людей, невзирая ни на что, и очень даже способны эти последствия предсказать. Об этом они мне говорили без подробностей: «Очень плохо. Такое надо прочувствовать. Поверь пока на слово». Скажи мне раньше кто-нибудь об этом состоянии, когда имеются силы, но ничего, даже есть, — это мне-то! — не хочется, — ни за что не поверил бы.
Узкая горная дорога заканчивалась небольшой площадкой с проездом к массивным деревянным воротам, оббитым широкими металлическими полосами. Крепостная стена высотой около двадцати метров, сложенная из хорошо подогнанных каменных глыб, перегораживала всё пространство от скалы слева до пропасти справа. По обе стороны ворот из стены выдвигались две башни с бойницами, возвышаясь над ней ещё метров на пять. Все вместе это сооружение создавало впечатление непреклонной силы и суровой неприступности. Вялое любопытство вытолкнуло меня из фуры, лишь когда я услышал,
Охранники на башенках, видимо, сразу узнали своего господина, поскольку стоило ему выехать на площадку, как створки ворот лязгнули и распахнулись. Наш караван постепенно втянулся во внутренний дворик замка, ворота за нами тут же закрылись, а к повозкам поспешили местные слуги, торопясь развезти их по своим местам и освободить двор.
Я вытащил свой мешок и остался возле фуры в равнодушном ожидании. Ожидании чего? Не знаю. Мне было всё безразлично. Я отметил во дворе служебные постройки, конюшню, казарму для солдат и какие-то амбары. Резиденция графа — четырехэтажное здание — одной своей стороной лепилось к скале, от которой начиналась наружная каменная ограда с зубьями. Другая стена этого строения почти полностью перегораживала двор напротив ворот и на первых двух этажах была снабжена бойницами. Таким образом, чтобы попасть в сам замок, к крепким дубовым дверям, необходимо после ворот обогнуть эту стену под прицелом бойниц, войти в тесноватое пространство между входом и наружной каменной оградой, подняться по ступенькам и миновать проход, в стенах которого по бокам также зияли бойницы.
Переговорив с солидным мужчиной, по виду дворецким, граф ушёл. Тот подозвал одного из слуг и, указав на меня, о чём-то распорядился. Слуга, парнишка лет пятнадцати, подбежал ко мне и, подхватив сумку, сообщил, что меня велено поселить в покоях, занимаемых обычно знахарем, это совсем рядом с апартаментами господина на третьем этаже, а господин знахарь не был уже столько лет, сколько сам слуга ещё не прожил на белом свете.
По дороге он, похоже, соскучившись по новым слушателям, трещал без умолку, выкладывая мне последние замковые новости и происшествия. Так я узнал, что конюший «на ножах» с кузнецом. Оба добиваются расположения старшей горничной, а она, вертихвостка, ни тому, ни другому не отдает предпочтения. Рыжая кошка вчера утащила у повара половину окорока, который тот приготовил себе на закуску. Повар обиделся и пережарил свинину. Потом они на пару с ключарем напились в дугу и пели похабные песни до утра, не давая спать начальнику караула. Леди Олисия приезжала в это же время в прошлом году. Она такая красивая, что он, Протис, непременно на ней женится, но для этого он сначала должен стать хорошим воином, что у него неплохо получается, как говорит десятник Лориус. В комнатах знахаря господину травнику будет удобно, потому что её всегда убирают. Пыли и паутины там отродясь не водилось, а сейчас застилают свежую постель. Еды в замке полно, но повар — мужик прижимистый и вредный. Сначала заставит воды наносить, котлы начистить, только потом даст пирог. Пироги у него вкусные — просто объедение. Но если сдружиться с ключарем, то и винца может иногда перепасть.
У меня немного в глазах зарябило от потока сведений, вылитых на мою бедную утомленную голову. Протис не стал задерживаться: наскоро показал мне, где что лежит, и исчез любоваться на свою незабвенную леди Олисию.
Апартаменты состояли из трёх комнат: гостиной, спальни и кабинета. В спальне была дверь в ванную и туалет, а в кабинете — дверь в лабораторию. Если во всех помещениях был порядок, то в лаборатории толстенным слоем лежала пыль. Доступ челяди сюда был строжайше запрещён, а артефакт поддержания порядка давным-давно разрядился. Я походя его зарядил и активировал. Некоторое время сюда лучше будет не заходить. Затем прошёл в спальню и, не раздеваясь, упал на мягкую постель.
Часа через два позвали ужинать, и я спустился на второй этаж в малую столовую. За столом на возвышении расположился сам граф с дочерью и капитаном охраны. За столом ниже сидели дворецкий, начальник гарнизона, старшая горничная и эконом. Мне было указано занять место сразу после дворецкого. Когда все собрались, граф представил меня собравшимся в качестве помощника господина знахаря и предложил обращаться в случае заболеваний. После этого был подан обильный и вкусно приготовленный ужин. Свидетельством того, что я понемногу начал оттаивать, были мои размышления на тему, что бы меня ожидало, в случае если бы я так и остался походным поваром.