Буддийские мастера-маги. Легенды о махасиддхах

Абхаядатта

К такому умению наслаждаться жизнью сиддхов приводила садхана, а также методы постижения. Для многих из восьмидесяти четырех сиддхов объектом медитации становились источники чувственного наслаждения – цветы, пение птиц, музыка, а также сексуальный союз. Результатом садханы является «чистое» блаженство (санскр. махасукха, тиб. bde ba can), принципиально отличающееся от сильных чувственных переживаний. Оно сродни опыту Будды, который переживает само существование как пустое пространство. Для нас неизмеримо важно попытаться понять суть этого абсолютного существования и сопоставить

его с относительными уровнями.

Состояние истины (санскр. Дхармакайя, тиб. chos sku) – это абсолютный, включающий в себя все уровень опыта. Его описывают как недвойственность за пределами всех понятий, чистое осознавание, пустоту, чистое блаженство, всепронизывающее пространство (санскр. дхату, тиб. dbyings), или Ясный свет. Но эти характеристики являются не более чем попыткой выразить словами то, что не поддается описанию. Относительный уровень зрительного наслаждения (санскр. Самбхогакайя, тиб. longs sku), а также воплощения в теле (санскр. Нирманакайя, тиб. sprul sku) – это двойственность, преобразующаяся в единство как состояние Махамудры.

Мужской аспект искусных средств соответствует состоянию зрительного наслаждения и различающему эстетическому блаженству. Здесь во множестве проявляются высшие архетипы и символические знаки. Истинной природой этого опыта является лучезарный свет.

Уровню воплощения в теле соответствует женский аспект совершенного постижения. Это магический танец дакини, показывающий ее волнующее совершенство. В своей истинной природе она выражает сочувствие.

Эти три уровня существования можно представить как проникающие друг в друга сферы или как центр, радиус и периметр мандалы. В этом заключается доктрина о трех уровнях существования Будды (санскр. Трикайя, тиб. sku gsum) – центральный аспект, необходимый для понимания философии сиддхов.

Гуру

Структуру каждой из представленных ниже историй можно сравнить с диагностированием, предписанием и лечением. В легендах мы встречаемся с больными, осознающими свой недуг. Им опротивела существующая жизнь, и они готовы предпринять все необходимое, чтобы обрести исцеление. Благодаря такому настрою неизменно появляется Гуру, который по просьбе ученика дает наставления, проводит посвящение и предлагает определенное предписание, обычно содержащееся в инструкциях о фазах построения и завершения в медитации. Выполняя садхану, ученик обретает совершенства Махамудры и таким образом излечивается от своей первоначальной болезни. Сиддхи достигают состояния Будды в течение жизни и, еще находясь в собственном теле, входят в Чистую страну дакинь.

В каждой из этих историй подчеркивается огромное значение Гуру. Его не следует воспринимать как всего лишь неординарного человека, обладающего особенными знаниями, хотя именно такого взгляда придерживаются те, кто обращается к Учителю с просьбами. Неизмеримо важно, чтобы ученик подходил к Гуру как проситель. Говоря о практике тантрических обещаний, мы понимаем: Гуру может дать наставления только тем, кто в подходящее время и при соответствующих условиях с уважением просит его о поучениях.

Посвящение

коренным образом меняет отношения Гуру и ученика, разрушая все изначальные концепции последнего. Сердцем посвящения является момент, когда Гуру проявляется как Будда, а ученик полностью отождествляется с ним. Тогда основной практикой ученика станет умение вновь пережить абсолютное единение и полностью включить этот опыт в свою повседневную жизнь. Способность ученика отождествлять себя со всеми людьми и явлениями, свою речь – с речью каждого человека и с любыми звуками, а ум – с всепроникающим, чистым, недвойственным осознаванием говорит об истинном отождествлении с Гуру. И хотя ученик всегда будет сохранять уважение к тому, в ком проявился Будда во время посвящения, его видение Гуру постепенно распространится на всех живых существ и на него самого. Именно таким взглядом обладают сиддхи.

Для многих сиддхов учителями становились воплощения дакинь. У некоторых вообще не было Гуру в облике человека. Иногда в мире зрительного наслаждения (Самбхогакайя) йогину является дакиня мудрости (тиб. ye shes mkha gro), чтобы дать ему посвящение. При достаточно развитой творческой фантазии и стечении благоприятных условий дакиня предстанет перед йогином как видение, или же он просто услышит ее голос. Иногда дакини проявляются в человеческой форме. Странствующие йогины часто встречают мирских дакинь (тиб. 'jig rten mkha 'gro) в образе продажных женщин или танцовщиц.

Любая женщина является дакиней. Такой подход показывает совершенную недвойственность Тантры. Даже если у женщины нет достаточного опыта постижения, она все равно является дакиней для тантрика. Для одного сиддха дакиней была его мать, для другого – молодая девушка. В союзе с йогином дакиня-гуру, безусловно, лучше всего способна посвятить его в практику завершающей стадии медитации, дополняя его искусные методы своим постижением, – с такими примерами мы сталкиваемся довольно часто. Сиддхам также давали посвящения Бодхисаттвы – в частности, Манджушри, Локешвара и Тара, – иногда проявляясь в высших формах в сфере зрительного наслаждения (Самбхогакайя) или принимая перерождения на уровне Нирманакайи.

Кладбище

В легендах о сиддхах ученик обычно встречает Гуру на кладбище. Место сожжения трупов имеет глубокое символическое значение. Прежде всего – это смертное ложе для эго, поэтому кладбище является более чем подходящим местом для встречи Гуру. Для йогина-тантрика это еще и идеальные условия для размышлений о драгоценном человеческом теле, преходящей природе существования, о смерти и кармическом воздаянии, а также о самой пустоте. Кроме того, у погребальных костров можно согреться в холодные зимние ночи.

Итак, Гуру и ученик встречаются благодаря сочувствию. И тогда получивший посвящение умирает для мира запутанности и рождается в мире света. Во мгле слышны завывания шакалов и гиен, в воздухе кружат вороны и грифы в надежде поживиться человеческой плотью. Трещат погребальные костры, их искры взлетают высоко в небо, а дакиня плавит в огне привычное жесткое мышление. Все застывшие представления в головном центре превращаются в эликсир бессмертия и стекают в чашу из черепа в руках дакини. Все, что возникает и проявляется, приобретает неземное свечение. Все живые существа становятся призраками потусторонней сказочной страны, танцующими в блаженном экстазе.