Буддизм

Сурженко Леонид Анатольевич

Не удивительно, что количество буддийских школ и направлений огромно. Однако нас интересуют лишь основные их них, да ещё те, которые смогли сохраниться до наших дней.

Основных направлений буддизма три. Наиболее ортодоксальным из них является тхеравада, более известная в современном мире как хинаяна. В настоящее время это учение распространено большей частью в Таиланде, Камбодже, Лаосе, в Мьяме и на Шри-Ланке. Тхеравадины считали, что спастись можно, только буквально следуя советам Будды, что никакое постороннее вмешательство не поможет. Помощь богов они отрицали полностью. Таким образом, тхеравада подходила только для монахов. Мирянин не мог рассчитывать на избавление, пока он не покидал дом.

Считается, что именно тхеравада является школой, наиболее близкой к пониманию учения Будды. Однако не всё так однозначно. Дело в том, что ранние буддийские тексты на пали и санскрите показывают, что вера в сверхъестественные способности Будд, а значит, в их возможность помочь верующему на его духовном пути, присутствовала уже у первых учеников Будды. Так что последователи махаяны также имеют твёрдую догматическую основу под своим учением.

Самой

распространённой буддийской школой стала, естественно, махаяна. Это и понятно: далеко не все могут быть монахами, далеко не каждый способен покинуть свой дом, семью и остаться жить в общине. Что же делать обычному человеку, который имеет горячее желание исповедовать буддизм, однако не имеет такого же желания покидать дом?

Как раз для таких людей и существует самое массовое направление буддизма – махаяна. Учение хинаяны, или Малой колесницы, и махаяны, или колесницы Большой, мало чем отличается друг от друга. Разве что в хинаяне мы не вправе рассчитывать на помощь со стороны, в то время как махаянисты активно молятся Будде, бодхисаттвам, традиционным богам. Довольно странно, не правда ли, учитывая тот факт, что Будда отрицал помощь богов и свою божественную природу. Однако слова самого Учителя и практика его учения в дальнейшем – это совершенно разные вещи. В махаяне Будда Шакъямуни является уже не отдельным человеческим индивидом, который путём личного духовного прорыва достиг Освобождения, а одним из воплощений божества, безликим принципом, который приходит на землю с целью дать Закон человеческим существам. Таким образом, человеческие усилия по достижению Просветления значительно обесцениваются, зато даётся надежда на помощь бодхисаттв и Будд, которые могут поднять верующего до своего уровня. Личное спасение в махаяне – не конечная цель. Главной целью является достижение состояния бодхисаттвы, в котором человек может спасать другие существа. В этом отношении учение махаяны близко к христианству, где услышавший учение должен нести его людям, способствуя их спасению.

Отношения между сторонниками махаяны и хинаяны довольно сложные. С одной стороны, это очень близкие школы. Махаяна выделилась их тхеравады, и долгое время эти школы сосуществовали в примерно равных условиях. Однако в более поздние времена сильнейший, то есть в нашем случае более многочисленные махаянисты, стали с некоторым пренебрежением отзываться о сторонниках тхеравады. Даже само позднее название тхеравады – хинаяна – давалось махаянистами с целью унизить учение «старой школы». Считалось, что следовать пути хинаяны могут лишь малодушные, несведущие люди. Ну а сам термин «хинаяна» употреблялся большей частью в оскорбительной подтексте, что привело к необходимости запретить его употребление по отношению к сторонникам тхеравады. Однако на западе этот термин неплохо прижился, как прижилось нелепое, но популярное словечко «Кунг-фу», которым называют древнее китайское боевое искусство Ушу. Многим и невдомёк, что кунг-фу в китайском переводе означает не что иное, как «прилежное исполнение упражнений». Однако термин попал в Европу быстрее, чем оригинальное название, и закрепился там надолго.

Махаяна может показаться более разносторонним, по сравнению с хинаяной, учением. Здесь гораздо больше направлений, гораздо больше свободы и возможностей. Одних философских текстов и комментариев в Большой колеснице хватит на сотню Малых. Всю это обусловлено особенностями учения, которое не зацикливается на старых буддийских догмах, а создают свои положения.

Не удивительно, что именно учение махаяны стало наиболее быстро распространяться по всему миру. Махаяна является господствующим религиозным учением в Тибете, Монголии, Китае, Японии. А ведь именно из этих стран и проникает буддийское учение на территорию бывшего СССР, в США, в Европу. Таким образом, тот буддизм, который мы можем наблюдать в западной (в том числе и российской) литературе, это, как правило, буддизм махаяны. В христианстве по социально-политическому значению махаяну можно сравнить с западным христианством, или католицизмом, в то время как положение хинаяны сходно с положением восточного христианства, или православия.

Махаяна более приближена к реалиям жизни. Её учение более разносторонне, в ней разработаны подходы к разным группам верующих. Махаяна более благосклонно принимает различные новшества, творческие искания своих адептов. В то же время хинаяна отличается более суровой практикой, её учение ближе по духу к учению Будды.

Однако есть ещё одно чрезвычайно популярное в мире направление, успешно конкурирующее и с хинаяной, и с махаяной. Это ваджраяна. Если хинаяна – это малая колесница, махаяна – большая, то ваджраяна – это «алмазная колесница». По сути, ваджраяна считается одним из направлений махаяны, однако по популярности и оригинальности учения это направление успешно конкурирует с материнской ветвью. Не надо забывать, что и сама махаяна откололась от тхеравады. Зародившись в Индии, она сохранилась в разных формах в таких странах, как Китай, Индонезия, Шри-Ланка, Япония. Однако территорией, где ваджраяна получила полное господство, является Тибет. Тибетские адепты ваджраяны разделяют махаянский буддизм на две большие части: на «причинную» колесницу парамит и на «результативную» колесницу мантры. Причём традиционный буддизм махаяны считается неэффективным, так как в результате его практики можно получить освобождение лишь в течение целого ряда перерождений. В то же время достичь освобождения с помощью Тантра-йоги. Тантрический буддизм – одно из самых интересных религиозных учений. Однако интересен он не столько своей доктриной, которая мало чем отличается от доктрины ортодоксального буддизма, сколько своей практикой. Кто не слышал о чудесах, творимых тибетскими ламами! И на снегу они могут спать, и левитировать, и даже оживлять мёртвых. Действительно, десятилетиями развивая сверхнормальные способности, тибетские буддисты способны делать вещи, которые не поддаются научному объяснению и никак не вписываются в круг человеческих возможностей. Так, такие полумистические вещи, как ясновидение, считаются для тибетского мистика достаточно обыденными, разве что обладают этим качеством далеко не все практикующие, а только самые упорные и одарённые. А сама жизнь тибетцев настолько сурова и аскетична, что даже способности обычного жителя Гималаев поражают воображение, ведь выживают в этих суровых условиях лишь действительно

самые выносливые, стойкие и сильные. Попытки же многих искателей истины из других стран, которые приезжают в Тибет «за знаниями», обречены на провал. Чтобы достичь того, чего достигают тибетские ламы, нужно родится в Тибете и прожить там жизнь. Зачастую даже сильный и очень выносливый европеец физически не в состоянии перенести обычную жизнь в тибетском монастыре, даже если он не утруждает себя весьма нелёгкой йогической практикой. Кто тешит себя надеждой, что само пребывание в Тибете значительно подымет его духовный уровень, пусть не обольщается. Достаточно почитать распространённые на территории СНГ книги тибетского ламы Лобсанг Рампы, чтобы уяснить себе реальную картину тибетской жизни. Тибетские монастыри, так же, как и у нас, под завязку забиты случайными людьми, которые собираются там в надежде получить кров над головой и пропитание. Встречаются там и странники, по-простому – бродяги, и обычные бомжи (бомж он и в Тибете бомж), и нищие, которые приходят сюда за куском хлеба. Духовный уровень этих людей ничуть не выше, чем у подобного населения нашей страны. Среди монастырских служек также встречаются самые различные люди. Есть и действительно одарённые и великодушные монахи, однако есть и такие, которым самое место в бандитской группировке или на скотобойне. Рампа описывает случай, как его, ещё совершенно маленького послушника, обварил кипятком один из таких «служек». Причём, замечает он, такое отношение не являлось чем-то из ряда вон выходящим. И даже настоятель монастыря, человек чрезвычайно мягкосердечный, признался, что ничего не может сделать с таким недостойным поведением своих подопечных. В православных монастырях, видимо, дело обстоит несколько получше. Впрочем, объективно судить о таких вещах трудно. У тибетцев свой взгляд на жизнь, своя мера жестокости и милосердия. У славян своя культура и свои ценности. И вряд ли человек из одной культуры может (и должен) обрывать свои корни, чтобы искусственно пустить их в чужой для него среде. Впрочем, у некоторых это получается.

Раз уж мы заговорили о Тибете, не упомянуть о таком чрезвычайно распространённом направлении буддизма, как ламаизм, было бы большим упущением. Тем более, что именно ламаизм является действующей буддийской религией на территории бывшего СССР.

Ламаизм не является в полном смысле не махаяной, ни ваджраяной. Однако он сочетает в себе черты этих религий. Сам термин «ламаизм», так же, как и хинаяна, далеко не однозначен. Во-первых, ни тибетцы, ни калмыки, ни тувинцы и ни монголы так свою религию не называют. В Тибете, например, местный буддизм называют словом «закон» или «путь». Во-вторых, разновидностей ламаизма, как и направлений в махаяне, немало, и различия между ними довольно велики. Поэтому иногда термин «ламаизм» применяют только для обозначения тибетской школы гелугпа. В-третьих, с начала 60-х годов европейская наука отказалась от использования этого термина в связи с тем, что с 1959 года китайские власти начали репрессии против тибетских монастырей и монахов, мотивируя это тем, что ламаизм не является буддизмом, это лишь результат деградации и извращения буддийской религии. Опасаясь, что ламаизм будет уничтожен, Далай-лама XIV предложил своим последователям и учёным отказаться от употребления этого термина, заменив его обтекаемым определением «национальные формы буддизма».

В ламаизме содержаться те же религиозные и философские концепции, что и в других формах буддизма. Однако акценты на них расставлены по-разному. Так, особое место в ламаизме уделяется практике тантрической йоги, которая способна, по мнению тибетцев, «форсировать» процесс достижения Просветления. Однако эзотерические знания – мандалы, мантры, секретные мудры и психотехнику – невозможно передать другому в книжном виде. Для того, чтобы постичь Тантру, необходимо непосредственное руководство опытного учителя. Священные тексты ламаизма – Ганджур и Данджур являются необходимыми для изучения, однако без эзотерической практики изучение их бесполезно. Заниматься же тибетской йогой, которая является модифицированной формой йоги древнеиндийской, не имеет смысла, если вы не имеете наставника.

Учитель в ламаизме – это не просто преподаватель каких-либо дисциплин. Этот человек постоянно наблюдает за своим учеником, воспитывает его, лечит его и следит за каждым его движением. Для ученика учитель – это отец и мать в едином лице, это мудрый врачеватель и воспитатель, это опытный педагог и великий мастер. Учитель обязан изучить своего ученика досконально: и его характер, и особенности его физиологии, и его слабости и сильные стороны, и его психологию. И только в буквальном смысле поняв, из чего состоит ученик, учитель мог приступить к испытаниям, проверяя его на «прочность». Если ученик проходил все тесты, он допускался к обучению. Причём обучение подбиралось строго индивидуально, с учётом всех психофизиологических особенностей обучаемого.

Наставник нёс персональную ответственность за своего ученика. Причём ответственность эта понималась гораздо более широко, чем ответственность «за жизнь и здоровье» школьника в западных школах. Лама принимал на себя ответственность за всю дальнейшую жизнь ученика, за все поступки, который он совершал и которые мог совершить в будущем, за применение им своих знаний на практике. Учитель должен был быть очень осторожен в передаче знаний: неверное истолкование секретных положений и практик тантры могло не просто оказаться пустой тратой времени и сил, но и нанести непоправимый вред самому ученику и его окружающим. А неверно направленная практика тантры могла иметь самые катастрофические последствия: путём упорных тренировок ученик развивал такие способности, с помощью которых его мощь и влияние на людей многократно возрастали. Так, для тибетских лам не является недостижимым чудом левитация, или самая настоящая телепортация. Да, по многочисленным наблюдениям, тибетский лама высокого уровня может перемещать своё тело в пространстве, просто пропадая в одном месте и появляясь в другом. Энергетика этих людей такова, что они способны совершенно нагишом сидеть на снегу в двадцатиградусный мороз, при этом генерировать вокруг себя такое тепло, что его хватало, чтобы растопить под собой лёд и согреть всё живое в радиусе одного – двух метров вокруг своего тела. Прибавить к этому великолепные врачевательские способности, которые могут показаться чудом, – мы ведь слышали о тибетской медицине? Да ещё парапсихологические способности – чтение мыслей, способность к внушению, ясновидение. Ну, чем не портрет сверхчеловека? Страшно себе представить, что такой лама вдруг направит свои способности на чёрное дело…