Будем как солнце. Книга символов

Бальмонт Константин Дмитриевич

Огонь очистительный, Огонь роковой, Красивый, властительный, Блестящий, живой!

2

Бесшумный в мерцаньи церковной свечи, Многошумный в пожаре, Глухой для мольбы, многоликий, Многоцветный при гибели зданий, Проворный, веселый, и страстный, Так победно-прекрасный, Что когда он сжигает мое, Не могу я не видеть его красоты,— О, красивый Огонь, я тебе посвятил все мечты!

3

Ты

меняешься вечно, Ты повсюду — другой. Ты красный и дымный В клокотаньи костра. Ты как страшный цветок с лепестками из пламени, Ты как вставшие дыбом блестящие волосы. Ты трепещешь, как желтое пламя свечи С его голубым основаньем. Ты являешься в быстром сияньи зарниц. Ты, застывши, горишь в грозовых облаках, Фиолетовых, аспидно-синих. Ты средь шума громов и напева дождей Возникаешь неверностью молний, То изломом сверкнешь, То сплошной полосой, То как шар, окруженный сияющим воздухом, Золотой, огневой, С переменными красными пятнами. Ты в хрустальности звезд, и в порыве комет. Ты от Солнца идешь и, как солнечный свет, Согревательно входишь в растенья, И будя, и меняя в них тайную влагу, То засветишься алой гвоздикой, То зашепчешь как колос пушистый, То протянешься пьяной лозой. Ты как искра встаешь Из глухой темноты, Долго ждешь, стережешь. Кто пришел? Это ты! Через миг ты умрешь, Но пока ты живешь, Нет сильней, нет странней, нет светлей красоты!

4

Не устану тебя восхвалять, О, внезапный, о, страшный, о, вкрадчивый! На тебе расплавляют металлы. Близь тебя создают и куют, Много тяжких подков, Много кос легкозвонных, Чтоб косить, чтоб косить, Много колец, для пальцев лилейных, Много колец, чтоб жизни сковать, Чтобы в них, как в цепях, годы долгие быть, И устами остывшими слово «любить» Повторять. Много можешь ты странных вещей создавать, Полносложность орудий, чтоб горы дробить, Чтобы ценное золото в безднах добыть, И отточенный нож, чтоб убить!

5

Вездесущий Огонь, я тебе посвятил все мечты, Я такой же, как ты. О, ты светишь, ты греешь, ты жжешь, Ты живешь, ты живешь! В старину ты, как Змей, прилетал без конца, И невест похищал от венца. И как огненный гость много раз, в старину, Ты утешил чужую жену. О, блестящий, о, жгучий, о, яростный! В ярком пламени несколько разных слоев. Ты горишь как багряный, как темный, как желтый, Весь согретый изменчивым золотом, праздник осенних листов. Ты блестишь как двенадцатицветный алмаз, Как кошачья ласкательность женских влюбляющих глаз, Как восторг изумрудный волны Океана, В тот миг как она преломляется, Как весенний листок, на котором росинка дрожит и качается, Как дрожанье зеленой мечты светляков, Как мерцанье бродячих огней, Как зажженные светом вечерним края облаков, Распростерших свой траур над ликом сожженных и гаснущих дней!

6

Я помню, Огонь, Как сжигал ты меня, Меж колдуний и ведьм, трепетавших от ласки

Огня. Нас терзали за то, что мы видели тайное, Сжигали за радость полночного шабаша, Но увидевшим то, что мы видели, Был не страшен Огонь. Я помню еще, О, я помню другое, горящие здания, Где сжигали себя добровольно, средь тьмы, Меж неверных, невидящих, верные, мы. И при звуках молитв, с исступленными воплями, Мы слагали хваленья Даятелю сил. Я помню, Огонь, я тебя полюбил!

7

Я знаю. Огонь, И еще есть иное сиянье для нас, Что горит перед взором навеки потухнувших глаз. В нем внезапное знанье, в нем ужас, восторг Пред безмерностью новых глубоких пространств. Для чего, из чего, кто их взял, кто исторг, Кто облек их в лучи многозвездных убранств? Я уйду за ответом! О, душа восходящей стихии, стремящейся в твердь, Я хочу, чтобы белым немеркнущим светом Засветилась мне — Смерть!

НОВОЛУНИЕ

Серп Луны молодой, Вместе с пышной звездой, В голубой вышине, Ярко видится мне. Серп Луны молодой, Над застывшей водой, На уснувшей волне, Странным кажется мне. Серп Луны молодой, С лучезарной звездой, В голубой тишине, Сказкой чудится мне.

ЛУННОЕ БЕЗМОЛВИЕ

В лесу безмолвие возникло от Луны, Но внятно чудится дрожание струны, И свет властительный нисходит с вышины, Какая сонная над лесом красота, Как четко видится мельчайшая черта, Как стынет скованно вон та сосна и та. Воздушно-белые недвижны облака, Зеркально-царственна холодная река, И даль небесная во влаге глубока. Непрерываемо дрожание струны, Ненарушаема воздушность тишины, Неисчерпаемо влияние Луны.

ВЛИЯНИЕ ЛУНЫ

Я шел безбрежными пустынями, И видел бледную Луну, Она плыла морями синими, И опускалася ко дну. И не ко дну, а к безызмерности, За кругозорностью земной, Где нет измен и нет неверности, Где все объято тишиной. Там нет ветров свирепо дышащих, Там нет ни друга, ни врага, Там нет морей, себя не слышащих И звонко бьющих в берега. Там все застывшее, бесстрастное, Хотя внушающее страсть, Затем, что это царство ясное Свою нам передало часть. В нас от него встают желания, Как эхо, грянувшее вдруг, Встает из сонного молчания, Когда уж умер самый звук. И бродим, бродим мы пустынями, Средь лунатического сна, Когда бездонностями синими Над нами властвует Луна.