Будем жить по-новому! Победитель. Книга 4
Шрифт:
Толпа также угрюмо молчала, хотя и стала немного волноваться. Мы переговорили с пареньком, в результате чего выяснилось, что село мирное, и никто тут особо не служит фашистам. А вот у старосты и трех семей родственники служат в городе в полиции. Староста послал своего внука на лошади предупредить городские власти. Там действительно стоит два батальона СС. Зовут его Пьетр Васич, ему уже 15 лет, он стал сиротой два года назад, так как его отца убили в партизанах, а мать умерла, и здесь он очень бедствует. Зарабатывает на хлеб, работая сельским пастухом коз и овец.
Бойцы вытаскивали теток
«Ну что ж, Златко Ибрагимович, ты сам выбрал свой путь», – сказал я старосте, – как пособник фашистов ты приговорен к расстрелу, решение окончательное и обжалованию не подлежит».
Чего-то вспомнилась эта фраза, взятая из кино или книги. Достал пистолет и лично привел приговор в исполнение. Отряд же уходил в горы, но уже по дороге.
«Как чувствуешь себя, побывав в расстрельной команде?» – спросил Киричев.
«Никаких особых эмоций нет, то же самое, когда резали часовых. Они тоже были чьи-то отцы, братья, дети, но все они враги, и этот старик враг, из-за него погибнет больше наших парней, потому что немцы организуют оборону», – ответил я Евгению.
Молодые парни взяли Пьетра в свою компанию. Пройдя пешком больше полутора часов, разведчики встретились с подъезжающими с другой стороны гор машинами фашистов. Быстро сообщив нам об этом по рации, они скрытно заняли позиции на склоне этих гор или, точнее сказать, очень обрывистых холмов, поросших редкими деревьями и кустарником. Как там написано в песне Высоцкого:
«…А пока, взвод зарывался в облака и уходил по перевалу…
…А там стрелки из «Эдельвейс» – их надо сбросить с перевала!»
«Микулов, бери свой батальон и обойди этих сербских эсесовцев слева так, чтобы никто не ушел. Гавриленко, ты со своими обходишь их справа, а мы тут заляжем и подождем маленько. Бурят, развертывай своих снайперов. Бушин, включай аппаратуру, может быть, сможем нарушить их радиопереговоры с городом. Ледков, ты бери под контроль организацию обороны (чуть не добавил шутку-присказку «а я посплю пока»)», – раздал я команды. Сам же наблюдал на отработанные действия бойцов со стороны, продумывая наши возможные тактические ходы, кого лучше вводить в бой первыми.
«Я проведу быстрее! – вызвался Пьётр. – Слева я хорошо знаю тропы».
– Давай Петя.
Ледков принялся раздавать указания, где и кому занять оборону, куда выдвинуть дальние дозорные из разведгрупп с радиосвязью. Орлов и Олег Трофимов командовали полевыми радистами, работающими одни на прием наших, другие на перехват вражеских переговоров. Бушин и комвзвода Печерицин попеременно включали приборы радиопеленгации и генераторы шума. Нас с сербами разделяла гряда холмов, а расстояние по прямой было примерно с километр. Как докладывали наши дозорные из авангарда, сербы, а это были именно они, судя по их наречию, заняли перевал, установив 57-мм пушки и минометы для обстрела долины. Вышел на связь Гавриленко, они уже расположились за соседним холмом и наблюдают за приготовлением сербов к бою. Численность заслона составляет примерно батальон в 700–800 человек, четыре пушки на прямой наводке вдоль выхода из ущелья, и 16 батальонных минометов для накрытия долины через гору. Пехота расположилась с
«Трофим, как слышно, сербы выдвинули разведку 20 человек, движутся вдоль склона в вашу сторону», – доложил дозорный радист Трофимову.
«Я их «сработаю», – сказал Бурят.
– Подпусти поближе и постарайся парочку оставить ранеными, разведка их заберет, поспрашиваем.
– Есть, командир, парни задачу поняли? Двоих оставить для беседы.
Вскоре из-за небольшой холмистой гряды разделяющую долину на две части появилась цепочка сербов.
«Вижу цели, – доложил Далиев, – мой третий, первых двух пропустить, они Бурята!»
Снайпера лежащие в выемках и за камнями на вершинах холма распределяли цели. Когда вражеская разведка подобралась на расстояние пятидесяти метров от залегших в долине разведчиков, Бурят дал команду на открытие огня. Раздались глухие хлопки и восемнадцать эсэсовцев практически разом повалились на землю. Хлопнуло еще пара выстрелов и двое идущих первыми тоже упали за камни. К ним, прячась за камнями, уже подбиралось четверо разведчиков.
Да уж, что еще можно добавить к увиденному? Снайпер – это точечное и невидимое, оттого страшное оружие возмездия. От его выстрела не спасает ни бронежилет, ни охрана, ни расстояние. Обоих сербов притащили к нам, медики перетянули жгутами им ноги выше ран, чтобы не умерли раньше времени.
Они решили запираться.
«Разреши мне поговорить, командир!» – к сербу подошел Лосев. Он размял свои руки, затолкал сербу в рот тряпку-кляп, взял его руку и легким движением сломал ему шейку лучевой кости, разворачивая сломанными костями кожу. Как тот взвыл! А Лосев ломал ему уже локоть.
Второй заговорил. Он рассказывал, заикаясь, все, что знал, так что приходилось переспрашивать, чтобы понять его речь. А Лосев уже ломал плечевой сустав.
– Тима, Тимофей, майор Лосев, остановись!
Глаза Тимофея из жестко-холодного стали приобретать человеческое выражение. Посмотрев на выдернутое ребро фашиста, он свернул ему шеи, чтобы тот не мучился.
– Тимофей, ты что?
– Понимаешь, командир, как вспомню ту деревню в 41-м, да письма их домой, так, просто, зверею, как во сне действую: все понимаю, вижу, но желание появляется не просто убить, а изувечить гадов.
– Все нормально, Тима, это нормальная реакция на садистов, а этот однозначно много крови на руках имеет, матерый гад.
Второго сербского разведчика, допросив, убили ножом.
Сербы, не дождавшись известий от разведки, забеспокоились, и вожди полезли на вершину горы к своим наблюдателям и стали смотреть в бинокли на долину, пытаясь что-то увидеть за стоящим перед ними холмом. Правда, они видели более высокую нашу вершину, на которой лежали мы и рассматривали их. Отработали снайпера и десяток бойцов, в том числе трое с биноклями – точно командиры, попадали. Гавриленко нам доложил, что сербы забегали. От него было примерно 700, ну а где-то, 600 метров до батарей. То же самое доложил и Микулов.