Шрифт:
Глава 1. Удачный поход
Рота Ледкова уходила к Истринскому водохранилищу, в ее задачи входило недопущение взрыва плотины, а вторая рота повзводно уходила в Клин и Солнечногорск, вносить панику в тылах фрицев. С ротами ушли по четыре сапера, два радиста с радиостанциями, чуть лучше остальных знающих немецкий язык. В клинской группе переводчиком шёл Алексей Самсонов.
К 6 декабря советские войска перешли в крупномасштабное наступление по всему Западному фронту. Наиболее трудным был переход в контрнаступление на участке 20-й армии генерал-майора Власова и нашей 16-й армии,
К шести часам следующего вечера наш тентованный «ГАЗ», с работающей печкой-буржуйкой, припарковался у заднего фасада здания, в котором располагался штаб 16-й армии, и дежурный расчет приступил к работе. В первый раз на задание выехало все руководство: Чайкин, я, а Андрей Размазнов сам сидел «на прослушке» радиочастот вместе с другими тремя операторами. Сидя в наушниках уже больше 40 минут, парни крутили верньеры приемников, ища какие-либо подозрительные зацепки, но пока, кроме треска, каких-либо разговоров или музыки далеких радиостанций, ничего интересного в эфире не попадалось. На улице нас охраняло отделение разведчиков, рассредоточенное в тени зданий. Совещание в штабе шло около 10 минут, как вдруг Размазнов поднял руку, подзывая нас к себе. Мы по очереди с Чайкиным одевали наушники и вполне четко, только наблюдался низкий уровень громкости, послушали о том, о чем в данный момент говорил Рокоссовский офицерам штаба.
– Молодец, Андрей, первый выход на задание и так удачно, теперь нас будут ценить и за мероприятия РЭБ.
Я по накидной лесенке соскочил из кузова на землю и быстро направился в здание штаба. За мной из темноты показались и двинулись вслед четыре разведчика из оцепления машины.
– Парни, заходите за мной и постарайтесь проконтролировать, кто зашел или кто с чем в руках или сумке вышел из соседних комнат. Если будет открыта дверь, то заходите туда, как бы погреться, и не спускайте глаз со стен, примыкающих к помещению штаба.
Пройдя к помещению, в котором проходило совещание, я попросил адъютанта, точнее, дежурного офицера, попросить выйти начальника разведки и самого командарма Рокоссовского по архисрочному делу, находящемуся на контроле Москвы. А кто сказал, что наличие прослушивающей аппаратуры в штабе армии не касается Москвы?
– Кольцов, ты уверен, что нужно прервать совещание?
– Так, точно, крайне важная информация!
Через несколько минут вышел раздраженный Рокоссовский с Заикиным и дежурным офицером, который, улыбаясь, показал мне кулак.
Я козырнул и начал доклад: «Товарищи командиры, попрошу одеться и проследовать со мной, все пояснения будут на месте».
Не заставляя себя ждать, командарм накинул ватник, предоставленный разведчиком, и вышел со мной, следом пошел Заикин. Поднявшись по приставной лестнице в кузов, Рокоссовский прищурено огляделся.
«Товарищ командарм, оденьте и послушайте», – сказал Размазнов, передавая наушники.
Рокоссовский надел наушники и замер – в наушниках отлично звучал голос начальника штаба Малинина, объясняющего планируемую диспозицию наступления на Крюково и далее по нанесению ударов на город Солнечногорск.
– Это что такое?
– Это, товарищ командарм, ваши планы слушает внедренный в штаб армии шпион с помощью микрофона и слабенького усилителя, и передает в эфир для фашистов.
Послушал это дело и Заикин.
– Что делаем?
Я
– Хорошо, так и сделаем, а мы сейчас возвращаемся, и я провожу заседание дальше.
«По вновь утвержденному плану!» – добавил я.
«Да, по вновь утвержденному плану!» – улыбнулся Рокоссовский.
Я продолжил: «Теперь технические моменты, это устройство микрофон с радиопередатчиком. Как мы думаем с коллегами, – показав на коллектив, продолжил я, – располагается за стеной от зала заседаний, либо в вентиляции, либо возле плохо заделанных отверстий, а проще говоря, дырок в стенах, где проходят отопительные трубы и так далее.
– А если на улице?
– На улице вряд ли, товарищ Заикин, не слышно характерных уличных звуков. Теперь по энергопитанию, он либо подключен в электросеть, если закамуфлирован под что-то или спрятан во что-то, например, в настольную лампу или приемник, тогда прослушка стоит вполне легально. Может быть скрытно с врезкой в силовые провода здания. Но, большая вероятность того, что он работает от батареек. А они сейчас слабосильные и имеют большие размеры, то есть часа два–три поработает и «сдохнет», а далее его должен забрать враг для замены батареек.
Минут через десять подошел начальник особого отдела капитан государственной безопасности Коньков с двумя подчиненными.
«Здравствуйте, Александр Павлович, – приветствовал он меня, – здравия желаю товарищи красноармейцы».
«Здравствуйте, Артем Евгеньевич», – ответил я.
В общем, мы быстро обсудили ситуацию и решили предложить руководству особого отдела фронта, с которым однозначно должен переговорить Коньков, брать шпиона и «колоть» его, потому что, раз он работает в штабе, то долго не удастся под его носом имитировать неправильные совещания. Одновременно, предлагалось продолжить дезинформацию противника. Был еще один вопрос, требующий ответа, а именно, работает шпион один или с кем-то в команде.
Организацию поиска Коньков взял на себя. После совещания Малинин разорался на дежурного офицера, что даже в помещении штаба развели полный бардак и необходимо к завтрашнему утру навести порядок, в результате чего два десятка бойцов хозподразделения, включая нескольких рэбовцев нашего батальона вечером, после совещания, занялись влажной уборкой помещений на этаже, полностью очистив этаж от всех сотрудников, чтобы не мешались. Нужные три помещения мыли только наши люди. Мы искали закладку, обследуя стены соседних кабинетов, ниши, пространство за столами, под батареями, но пока все было тщетно. Микрофон мы нашли с помощью бойца-оператора поискового приемника по громкости наших разговоров. Приближаясь к стоящей в помещении штаба советской радиоле, включенной в электросеть, голос, слышимый в наушниках, становился громче, а выключив радиолу из сети, отключилась и закладка. Воткнули вилку радиолы в розетку – закладка снова заработала. Включив радиолу, немного послушали Москву, передающую какую-то унылую музыку современного композитора. Я же с Чайкиным пошли докладывать о результатах.