Будешь моей!
Шрифт:
Выскочив из дома и обегая его по периметру, так переживала за этого Хама, что не замечала крапивы, обжигающей ноги, но, увидев ее, решила нарвать охапку!
Гадкий Койот нашел себе местечко в тенечке и, смяв там траву, бессовестно спал в диких ромашках и люпинах!
Набирая жгучий букет для Мирона, я плотоядно поглядывая на крепкий зад в черных джоггерах.
— Ваше Борзейшество, приспусти-ка портки! У меня есть кое-что для тебя! — громко гаркнула я, чтобы разбудить Койота, иначе есть риск, что шею он мне свернет
Наглец только один глаз приоткрыл, удобнее устраивая бестолковку на согнутом локте, и сонно пробормотал:
— Неси сюда свой бантик, Ленточка.
Какой еще бантик? На трусах который? Ах ты, морда похотливая! Резким движением стягиваю с его задницы штаны и без лишней нежности, как он любит, прикладываюсь по ней крапивным веником, приговаривая:
— Договор дороже зада! Ты обещал помогать!
Мирон подлетел как ужаленный, по-волчьи взвыв, а я восхищенно застыла, глядя на этого громилу, который умудрился, перевернувшись на спину, подскочить почти на прямых ногах. Как неваляшка, опираясь на пятки и подлетая вверх, только свою каменную пятую точку потирал ладонью и обиженно хлопал ресницами.
Ничего, переживет! У меня тоже все ноги горят и зудят от крапивы, а носилась я по ней по его вине. Так что все честно!
— Бросил меня, как крестьянку крепостную на полевые работы, а сам в тенечек дрыхнуть? Барин! — хлестанула я его еще раз, пока штаны не натянул.
— Обалдела? — рявкнул на меня Мирон. — А если бы по члену? Он и так в тебя еле влезает!
Ничего себе он тему скандала переводит! Я аж забыла, за что его наказываю, потому что воображение рисует его опухший хвост.
— Ну, он же не последний на планете? — состряпав невинное лицо, уточнила я.
— Что ты сказала, Борзова? — прищурил глаза Рон, и я теперь могу поклясться, что видела, как этот оборотень обращается. Из милого парня в злющего зверюгу. Честное слово, у него даже футболка по швам трещала от того, как его мышцы на глазах увеличивались в объеме и глаза из серо-оливкового почти в черный превратились.
— Мамочки! — пришла моя очередь, взвизгнув, подпрыгнуть на месте и удирать от разъярённого зверя.
Бросив свой сбор из одной травы, я бросилась со всех ног к самому большому зданию на территории.
— Стоять, Аристова! Хуже будет! — грозно рычал Мирон, наступая мне на пятки, но недаром я паркурщица со стажем.
По полуразвалившемся стенам я взбежала наверх, перепрыгивая пустоты оконных проемов, и скрылась в уцелевшей части второго этажа усадьбы Чернышевых. Богатый когда-то был дом, жалко на реставрацию не нашлось денег. Но глазеть некогда, да и не на что. Голые выщербленные стены и практически ничего уже не осталось от богатого убранства.
— Зря носишься! Я тут каждый уголок знаю, Лена! — грохотал Мирон, отражаясь эхом, настигнув меня в пустом огромном помещении.
— Ты поплатился за то, что
— А отсыпаться мне когда, если вечером я с тобой был, а ночью на работе? — подкрадывался ко мне Мирон и тоже выглянул в окно по пути.
— Дело было вечером, утром плохо печени… — пробормотала я, запрыгивая на подоконник.
Так же как и я, Мирон, конечно, видел, что под окнами пристройка, на которую если я спрыгну одна — то удеру, а если вместе — то он меня сразу отловит. Поэтому я сделала обманный финт, прыгнув и перевернувшись, быстро ухватилась за подоконник, забираясь обратно.
— Все-таки научись читать, Койот! — хохотала я над сиганувшим на крышу пристройки Мироном.
Задрав голову вверх, мой напарник поплатился за халатное отношение как к досье про Ленточку, так и обещанию помогать.
— Холопы грамоте не обязаны учиться! — ехидничал Мирон и спрыгнул на землю.
Вот и ладненько, пока найдет меня тут, остынет чуток его горящий зад! В здоровенном кирпичном здании было прохладно, несмотря на отсутствие окон и дверей. Переходя из помещения в помещение, я пыталась угадать, какие именно комнаты тут были. Опочивальня или кабинет? Столовая или большая гостиная для какого-нибудь бала? Все-таки есть в таких местах что-то неосязаемое, отчего в груди словно шевелится все от чувства соприкосновения с другой эпохой.
В огромном зале со стоящими по периметру колоннами я сразу представила себе настоящий бал. Где все девушки в красивых платьях и с убранными в прическу украшениями кружили тут с галантными кавалерами, давая трогать свою руку лишь через перчатку. Не то что некоторые, вместо «здрасте» сразу примеряются своей кочергой!
Включив в воображении вальс и закрыв глаза, я прокружила по комнате, представив себя среди титулованных гостей Чернышевых на ярком и шумном празднике в этом особняке. Ни телефонов, ни интернета. Только живое общение, тайные свидания и записочки красотке-крестьянке от молодого герцога.
Попавшись в крепкие руки Мирона, я не испугалась по двум причинам, во-первых, я его тут и ждала, а во-вторых, со мной на балу танцевал принц с его физиономией.
— Тыква подана, Золушка! — остановил мой танец Койот, победно ухмыляясь.
Совершенно не умеет себя вести в обществе! Вокруг нас тут кружит знать благороднейшего происхождения, пусть и воображаемая, а его лапы снова на моей заднице!
— Да вы, сударь, подлец! — возмущаюсь я. — Своими дурными манерами вы запятнаете мое реноме!
— Ваши обвинения просто возмутительны, барышня! Это же вы, голубушка, оголили мою филейную часть, посрамив честь среди аристократической флоры и фауны усадьбы, меня же, напротив, упрекнуть не в чем! — выкрутился Рон, с утробным урчанием парируя и ныряя носом в мои волосы.