Будет больно, приятель!

Юрский Георгий

Он начал было открывать окно, но тут в коридоре послышались громкие возбужденные голоса. «Похоже, начальника полиции представили быстро, у нас такое на час могло затянуться», – подумал Даниил. Он быстро окинул взглядом комнату и увидел в одной из коробок с вещдоками металлическую фомку, быстро схватил ее и улегся к батарее, спрятав ее под собой. Руки он заплел за трубой, так чтобы не видно было снятых наручников. Через несколько секунд в замке двери провернулся ключ и в кабинет зашел Кореньков. Он подошел к шкафу и начал переодеваться. Снимая штаны, он машинально повернулся спиной к Даниилу, подглядывавшего за ним снизу вверх. Дождавшись момента, когда Кореньков встал на одну ногу, Смирнов с фомкой резко вскочил, в один прыжок допрыгнул

до повернувшегося к нему полицейского и со всей силы рубанул его по голове. Опер успел поднять руку, но удар был такой силы, что фомка с треском отбросила руку и впечаталась в череп Коренькову. Тот беззвучно осел на пол. Даниил тут же втащил его внутрь шкафа, прикрыл дверцу и встал за дверью, дожидаясь Плахотнюка. Тот появился через минуту, резко распахнув дверь и сделав два быстрых шага внутрь кабинета. Там он на секунду застыл, не увидев ни Коренькова, ни Смирнова. Даниил хотел его сначала допросить, поэтому ударил фомкой не по голове, а по правой ключице, характерный хруст и безвольно повисшая рука дали ему понять, что удар достиг цели. Он зажал Плахотнюку рот, параллельно захватив его левую руку. Но тот от боли и шока потерял сознание, поэтому опасаться его крика не приходилось. Даниил усадил его на пол, схватил со стола ключ, положенный туда Кореньковым, и закрыл дверь на замок.

Теперь надо было все обдумать. «Варианты… – вспомнил он заставку «Нашего Радио» из своего детства, – получить с плюгавого чистосердечное признание и вывести их на чистую воду?»

За пару часов он бы сломал любого. Но в чужом отделе полиции, где в любой момент его могут обнаружить, это делать было не с руки. «Вызвать сюда прокурора и фейсов? Но дождется ли он их? А если парни не одни работают? Меня точно при попытке штурма пристрелят,» – продолжал он мозговой штурм.

В это время в дверь требовательно постучали.

– Кореньков! К начальнику давай! Твоя очередь дюлей получать, – прозвучал молодой голос.

– Ага, – не своим голосом ответил Даниил.

«Так. Оставаться здесь нельзя. Через коридор уходить не стоит… Окно…». Он уже было направился к окну, но внезапно его остановила сверкнувшая мысль. Он оглядел стол Коренькова и нашел там полиэтиленовый пакет для вещдоков, внутри которого лежал ПМ. Явно его пальчики к нему и прикладывали. «Хер вам, а не вещдок!» – злорадно подумал он и сунул пакет в карман куртки. В это время Плахотнюк очнулся и начал было стонать. Допрашивать его было бессмысленно, и Смирнов не отказал себе в удовольствии с ноги зарядить ему в голову. Тот опять затих. Под окном был более или менее ровный газон, и Даниил, согнув ноги для лучшей амортизации, прыгнул. Через минуту он уже шел по одной из улиц Рязани. Его побега, как ему показалось, никто не увидел, так что у него была фора во времени.

С руки он поймал старый жигуленок и за шесть тысяч рублей сторговался на поездку до своего дома. В дороге он лихорадочно перебирал варианты. Продажные полицейские из Рязани были проблемой, но он понимал, что их можно переиграть. Вещдока у них больше не было, вероятное убийство Седова было на него сложно повесить. Другое дело, кто еще стоял за «ЦРК» и на что они могли пойти. Но двое искалеченных ментов гарантировали ему арест. Доказать их ангажированность из СИЗО он бы не смог, так что перспективы были не радужные. Выход рисовался один. Бежать подальше, потом думать.

Вскоре он подъехал к своему дому, вышел у соседнего подъезда и осмотрелся. Все выглядело спокойным, и он, расплатившись с таксистом, метнулся в квартиру за ключами от «Наварры» и набором вещей. Все вместе поместилось в маленький чемодан для ручной клади, и через десять минут он выехал со двора. Тут зазвонил телеграм на его телефоне. Это был Славик Дьяченко.

– Да, – произнес Даниил.

– Братан, это шутка такая у вас в таможне? Тебя только что в федеральный розыск объявили.

– Славик, меня подставили. Просто поверь. Не могу говорить, давай, – Смирнов сбросил звонок.

Ситуация

ухудшалась: менты хоть и отставали, но время зря не теряли. Даниил метнулся к банкомату и снял все деньги с карт, хоть и было их на счетах немного, но оставлять их там не имело смысла. Затем он заехал в лесополосу и схоронил там ПМ. Следующим шагом было разобраться с номерами. Ведь еще несколько часов – и начнут искать его машину. Все эти «Потоки» на трассах четко отслеживали номера машин в розыске. Смирнов достал лейкопластырь из аптечки и заклеил несколько элементов цифр, превратив «о» в «с», «4» в «1» и так далее. После этого он задумался. В один день он из законопослушного гражданина превратился в находящегося в федеральном розыске преступника. По-хорошему – ему надо было бы бежать за границу, так как в России прятаться ему было негде. Но его загранпаспорт лежал в сейфе начальника отдела.

«Была не была», – подумал Даниил и поехал на работу. Уже был глубокий вечер, стемнело, и вечерняя Москва сияла огнями. Через полчаса он припарковал машину и набрал оперативного дежурного. Если кому-то в таможне и сообщили о розыске Даниила, то это должно было пойти через этот канал.

– СПК, Петров, – на всякий случай представился он другим именем. – Доложите обстановку.

– Здравия желаю. Происшествий нет.

– Спасибо, отбой, – Даниил повесил трубку. Видимо бюрократическая машина еще не провернула все свои колеса.

Даже если дежурный и заподозрил что-то неладное, связываться с СПК обычно никто не хотел. Этим Смирнов и собирался воспользоваться. Он подошел к двери таможни и позвонил. Спустя минуту ему открыл дверь сотрудник отдела таможенной охраны. Таможенная охрана, по разумению Даниила, была самым бесполезным отделом в таможне. Если где-нибудь на пограничной таможне служба охраны была полезна и иногда необходима, то в центре Москвы она была абсолютно бессмысленна. Если и попадались контрабандисты, то с ними разбирался СОБР оперативной таможни. Зачем содержать кучу здоровых лбов, вооруженных до зубов, Даниил не понимал. С пропускным режимом мог вполне и ЧОП справиться, ну или Росгвардия, наконец. Парни зверели на работе, так как происшествий не было, и они чувствовали свою бесполезность. Некоторые отрывались на посетителях, предлагая оформить пропуск на материальные ценности на любой портфель с ноутбуком. Подарки, заносимые сотрудникам, они просто не пропускали, конечно, если они не предназначались начальству. Некоторые не щадили коллег за поздние появления или ранние уходы. Другие фанатично занимались спортом. Но многие вечерами выпивали. Такой сотрудник и открыл дверь Даниилу.

В течении пяти минут он был раздавлен перспективами своего будущего увольнения, потом внезапно прощен, так что он выдал Даниилу ключ от кабинета начальника, даже не поняв этого. На счастье Смирнова, начальник его отдела не очень серьезно относился к сейфу, понимая, что именно там нельзя хранить ничего важного, и ключ от него держал в столе. Через тридцать секунд заветный документ был у Даниила в кармане.

Смирнов как честный сотрудник написал заявление об отпуске за свой счет и положил его на стол начальника. Как там повернется, он не знал, но совсем портить коллегам жизнь он не хотел. Пропавший без всякой причины сотрудник – это головная боль для отдела кадров. А так – в отпуске человек, мало ли что он при этом в федеральном розыске! Глядишь, и не сразу уволят за прогулы, а там и справедливость должна восторжествовать.

Через десять минут Смирнов сидел в своей машине с загранпаспортом в кармане, но с полным отсутствием понимания перспектив. Единственное, что ему пришло в голову, это метнуться к Белорусскому вокзалу. Несмотря на поздний вечер, там нашелся узбек, торгующий сим-картами. Даниил купил несколько штук разных операторов. Вытащив свою симку из телефона, засунул туда первую попавшуюся. В терминале оплаты он положил на счет сим-карты тысячу рублей и вновь принялся думать.