Будет только хуже
Шрифт:
— У погибшего был брелок с электронным ключом от автомобиля. На вашем месте я бы попытался найти автомобиль, он должен быть не далеко, пробить адрес регистрации собственника по номеру, или по камерам вычислить, где чаще всего он парковался. Есть шанс, что выйдете на остальных. По горячим следам.
— Нам виднее, что делать, — сухо ответил полковник, глядя в раскрытую папку с документами, но всё-таки встал, подошёл к одному из эфэсбэшников и что-то ему тихо сказал. Тот коротко кивнул и покинул допросную.
Прошёл еще минимум два часа, прежде чем Влада всё-таки отпустили, заставив расписаться во всякого рода бумагах, в том
— Ты вообще как? Нормально себя чувствуешь? — майор Гареев положил Владу руку на плечо.
Тот сидел на ступеньках Дома культуры, глядя в пустоту, хотя передним уже несколько раз приземлился и взлетел вертолёт, и совсем рядом кипел своей странной жизнью лагерь беженцев. По улице пронеслась, завывая сиреной, скорая помощь.
Задерживать его не стали. Видимо всё-таки сопоставили одно с другим и решили, что на роль глубоко законспирированного агента и провокатора он никак не подходит. Это в лучшем случае. В худшем — за ним установят негласное наблюдение. В любом случае, допрос был не последним и его ещё не раз пригласят на "беседу по душам".
— Нормально, да. Только мутит малость. Давно не ел, наверное, — а ещё сердце опять стало стучаться как бешенное, но об этом Влад говорить не стал.
Майор присел рядом и закурил сигарету.
— Ну, стыдиться здесь нечего, Влад. Я когда первого бармалея в Сирии в рукопашной зарезал, тоже неважнецки себя ощущал, как бы нас тогда не натаскивали. Как бы психологи не работали, а всё равно кошки на душе скреблись.
— А раньше, значит, убивали, но только издалека? — спросил Влад, продолжая смотреть вдаль.
— Издалека убить гораздо проще, — ответил майор, — вот бежит враг, вот ты в него целишься, вот он упал. Между вами могут быть десятки или сотни метров. Некоторые снайперы вообще на километры работают. В этом случае как бы нет прямой причинно-следственной связи между тем, что ты нажал на курок, и тем, что человек, оказавшийся в прицеле, упал. Точнее связь есть, но субъективно она ощущается совсем по-другому. На, выпей, — Гареев протянул плоскую фляжку в кожаном чехле.
Влад поднёс фляжку к носу, и в ноздри ударил сладкий запах коньяка — большая редкость сейчас, как ни крути. Сделал осторожный глоток, и по пищеводу прокатилось тепло, упав жгучим огнём в желудок.
— Пей-пей, реально станет легче. Хотя бы сейчас. Главное, потом не увлекайся. Да, и завтра у тебя выходной. Твоему непосредственному начальнику я сообщу.
— Что он делал в нашем лагере, известно? — сделав очередной глоток коньяка, поинтересовался Влад и вернул фляжку.
Гареев задумчиво жевал нижнюю губу. Задумаешься тут. В подведомственном ему лагере оказался провокатор и не известно, есть ли ещё такие же, как он и сколько. Неприятно с любой стороны. Начальство за такое по голове не погладит. Хорошо, если всё закончится разбором полётов и усилением режима, хотя поди уследи за сотнями людей, которые ещё совсем недавно имели работу, машину, квартиру, родных, хорошо одевались и питались тем, чем хотели, и, вдруг, в один миг всё потерявших и превратившихся фактически в нищих.
— Помнишь тех, ублюдков, что крысили продовольствие и одежду с медикаментами?
Влад молча кивнул.
— В лагере параллельно с твоим допросом случился шухер, люди из Конторы нашли свидетелей,
— Значит, будут трясти наших спекулянтов…
— А как же! — воскликнул майор. — Если их уже не пустили в расход, то конечно из них теперь душу вытрясут. Одно дело припасы, предназначенные для беженцев, воровать, совсем другое — работать в связке с провокатором.
Гареев затянулся, кончик сигареты зардел ярко оранжевым цветом, выпустил облако густого сизого дыма, которое лишь усиливало чувство безысходности.
Влад поморщился. Запах табачного дыма его откровенно раздражал.
— О чём задумался?
— Да вот думаю, что жене говорить, — вопрос и в самом деле занимал мысли Влада.
— Ничего не говори, — пожал плечами Гареев.
Влад с сомнением посмотрел на Гареева. Скрыть то, что ты убил человека и что тебя допрашивали несколько часов, наверное, мог только человек, у которого вместо нервов стальные канаты. Влад представил, как бы он себя ощущал, если бы провокатора пришлось зарезать, а не застрелить, и к горлу подкатил ком. Он еле сдержал рвотный позыв.
— Пусть узнает сама, когда время придёт. Зачем лишний раз беспокоить. Если сильно донимать будет, скажи, что просто новая партия беженцев прибыла и надо было их распределить. А так, ничего не говори, — произнёс Гареев. — Давай, иди домой, скажи, что было много работы, что получил благодарность, и тебя отпустили отдохнуть. Только телефон не отключай. И вот…
Майор протянул ему небольшую рацию.
— Частота настроена. Это на случай, если мобильная связь окончательно накроется.
Влад взял рацию и засунул в карман бушлата.
«Домой, так домой» — подумал он.
***
Аля очень удивилась предоставленному Владу выходному, но расспрашивать о причинах такой щедрости не стала, тем более, что Влад буквально валился с ног от усталости и даже не стал ничего есть. Просто пришёл, упал на кровать и заснул мертвецким сном. Сон, однако, был хоть и глубоким, но тревожным, снилось всякая тягостная гадость.
Под утро выходного дня мозг опять решил выдать историю о том, как они с Алей поехали в банк получать ипотеку на новую квартиру, но на полпути в их «капчур» на перекрёстке влетел автомобиль, за рулём которого оказался в усмерть упитый козёл. Влад даже помнил запах перегара, смешанный с парами бензина, и эту наглую осоловевшую морду, вылезшую из другого автомобиля. Причём урод отделался синяками и ссадинами.
Аля в той аварии погибла. Влад даже помнил, как она умирала у него на руках, вся в крови. Трудно вспомнить, когда бы ему снился такой до не возможности реалистичный сон.
Проснулся он с тяжёлой головой и затёкшей шеей.
И ведь, главное, они действительно хотели пойти в банк, чтобы рассмотреть возможность получения кредита на приобретение новой, более просторной, квартиры. Но война тогда внесла свои коррективы, поход за новым жильём придётся отложить на неопределённый срок.
Впрочем, был один, если так можно сказать, положительный момент, который породила война: все выплаты по кредитам и займам были заморожены до особого распоряжения. Хотя, опять же, для кого как. Кто-то мог запрыгать от радости, а кто-то сказать "Какого хрена?!". Последнее, понятно, касалось кредиторов.