Будет вам и белка, будет и сурок
Шрифт:
Лицо мертвеца имело славянскую внешность. Бледная кожа, синеватые губы. Я ни разу не специалист, потому предположил, что такой оттенок нормальный для трупа. На вид мертвецу не больше тридцати, а то и меньше. Борода скрадывала черты лица и добавляла возраст. Борода, кстати, ухоженная, а волосы на голове до плеч.
Самым необычным был тот знак Перуна. Я нагнулся, чтобы рассмотреть его получше. Не татуировка и не рисунок. В большей степени это напоминало объёмный узор. Будто кто-то аккуратно разложил чёрный шнурок на лбу у мужчины. Трогать этот символ я не рискнул, вернее, побрезговал.
— Кто-нибудь
— Никогда не видели, — хором заявили они.
— Значит, хороните его пошустрее, где вы там планировали, — дал я отмашку. — И никому ни слова.
Кирилл нас на тему языческих богов давно просветил. Когда появилась магия, все религии были задвинуты. Почитаться стала магическая сила. Храмы есть, но изначальному богу. Простой народ, лишённый магии, ходит туда молиться. Признают также «Мать» — символ плодородия, но это больше напоминает праздник урожая. Я его ни разу не видел, поскольку он проходит в середине сентября, а у нас в ночь последнего дня лета случается перерождение.
Языческие боги, в том числе и Перун, под запретом. Известно, что их почитатели проводят какие-то кровавые ритуалы с жертвоприношениями. Якобы те дают магическую силу. Чего там и как Кирилл не знал. Выл, что это все плохо, если узнают о странном мертвеце, приедут дознаватели из Москвы, рудник отберут, а нам накостыляют.
«Прекрати! — осадил его Фалулей. — Этот труп был все предыдущие циклы, просто мы не знали о нем. Станичники промолчали и никто не приехал».
«А почему промолчала охрана?» — не понял я.
«Эти могли быть не в курсе, — возразил Фалулей. — Я помню только суетливое поведение управляющего и то, как он не пустил охранников проверять один из старых ходов рудника».
«О-па!» — издали мы с Кириллом хоровой возглас. И я тут же припустил в сторону рудника.
«Как же мы ничего не заметили? — возмущался я по пути. — Столько раз слышали фразу Мартына Игнатьевича по дороге в поместье о том, что Перун ночью порезвился, и не придали этому значения!»
«Кто же знал? — оправдывался Фалулей. — Мне только сейчас пришла в голову мысль, что именно посторонний ритуал мог нарушить мой».
Нужный проход в подземелье я отыскал легко. В одном из циклов охранники заметили, что возле колодца проход плохо заколочен. Не зря же Мартын Игнатьевич запретил ходить по руднику. Там, правда, пришлось попетлять, но вышел я точно к капищу, расположенному в одной из пещер. Деревянный столб с вырезанной мордой, судя по всему, изображал Перуна. Обстановка выглядела зловеще. Парочка магических огней подсвечивала лицо идола снизу, добавляя мрачности царящей атмосфере. К тому же в пещере ощущался неприятный запах, а потёки по телу идола уж очень напоминали засохшую кровь.
«Почему его здесь оставили и не убрали? — удивился я. — Это же улика».
«Станичники сейчас напуганы и сюда не полезут, — не согласился со мной Фалулей. — Мы не в курсе всего. Этого идола могли позже унести».
Кирилл снова заныл на тему того, как будет плохо, если власти узнают. Не отвертишься — капище на руднике. Здесь много чего можно сочинить. Вплоть до того, что Анохины имеют доход благодаря Перуну.
Первое моё желание
«Интересно, из-за чего умер тот парень?» — задался Кирилл вопросом.
«Ладно умер, но почему именно там? — дополнил я. — Как он вообще оказался на дороге?»
«Проверим?» — предложил Фалулей, и я отправился изображать из себя Шерлока Холмса.
Полностью получить ответы на свои вопросы не получилось, но кое-что прояснилось. Фалулей, оказывается, вытащил Кирилла из окна спальни. Раньше я ни разу не задавался вопросом, как именно парень среди ночи оказался в пещере? Теперь стала понятна страсть Фалулея запечатывать первым делом окна. Утром станичники пошли на работу, обнаружили в проходе своего господина и засуетились. Принесли парня домой. Охрана пробежалась по округе. Как ни крути, но они обязаны были обеспечить безопасность молодого господина. В общем, толпа народа сновала между домом и рудником с самого утра до обеда. Мертвеца точно не было.
Затем я уехал и вернулся на следующий день примерно в два часа. Обратный путь запомнился тем, что шёл дождь.
«Одежда на мертвеце была сухая, — припомнил я. — А когда я в один из циклов загонял мобиль во двор, дождь ещё моросил».
«Вещи могли просохнуть до того, как нашли труп», — не согласился со мной Фалулей.
«Не скажи. На холодном теле мертвеца вряд ли просохла бы. Наверное».
«Не мог он умереть на дороге, — теперь уже возражал Кирилл. — Дорога идёт из станицы вдоль рудника и выходит на трассу. Станичники из числа слуг утром пришли. По пути ничего странного не видели. Мертвец точно появился позже. Мы же слышали раньше эту фразу Варвары Судиславовны и её брата видели».
«Думаешь тот парень, со знаком на лбу, сам вышел из пещеры и только потом умер?»
«Другого объяснения тому, что он оказался на дороге, нет», — подтвердил Кирилл.
«И умер он потому, что его ритуал не удался. Из-за меня», — уверенно дополнил Фалулей.
«Не слишком ли это за уши притянуто? — усомнился я. — Мало того что ритуал в соседней пещере, ещё и совпадающий по времени».
«Одинаковое время как раз просто объясняется. Плетение лежало на Кирилле, а я ждал молнию. Здесь короткий тоннель, видно, что снаружи. Как только сверкнуло, так я и завершил ритуал».
«Хорошо, допустим, так оно и произошло. А тот с Перуном? Ему не было видно молний».
«Достаточно того, что я вмешался в середине процесса, искривил потоки силы», — настаивал на своей версии Фалулей.
Возразить было нечего, в магии я плохо разбирался. Только это не решало нашей основной проблемы. Как остановить временной цикл? Разделять сознания теперь не имело смысла. Вместе нам проще разбираться с возникшей проблемой. Единственной ниточкой к мертвецу был управляющий. Мы были уверены, что мужчина в курсе происходящего. Я на тот момент слишком увлёкся личными вопросами и получением родового перстня. Станичники в прошлом цикле мертвеца похоронили так тихо, что свидетелей почти не оказалось. Мы решили пересчитать, кто мог быть в курсе.