Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник)
Шрифт:
– Однако ты циник! Прожженный!
– Ничего подобного. Обыкновеннейший деловой человек.
– Послушай, а ты веришь, что это она убила?
– Во что я верю, – отмахнулся Крук, – не имеет никакого значения. Ни малейшего. Значение имеет только то, в чем можно убедить присяжных. Причем в коридорах с ними договориться нельзя. Можно только убедить, заболтать их в судебном зале, порой даже вопреки их здравому смыслу. Ну, так с чего мы начнем?
– С того факта, что я убежден в ее невиновности.
– Ну, это на судью
– Нет пока. Одна интуиция.
– В профессиональных кругах это именуется предубеждением. Ну, по мне, все едино. Альтернативу какую-то предложить можешь?
– Вот тебе одни голые факты. Миссис Росс вышла из дому примерно в четверть десятого. Время она называет, ориентируясь на почтальона, который встретился ей у калитки, он обычно как раз в этот час приходит. Направилась она в кинотеатр, а домой вернулась после одиннадцати, в одиннадцать двадцать примерно. Из чего следует, что отсутствовала она около двух часов. Все это время в особняке находился только сам Росс да старая глуховатая горничная Марта, которая в десять отправилась спать. Так что в течение часа дом был практически пуст. Кто угодно мог войти незамеченным.
– Ну да, а дом Росса, он вроде пещеры Али-Бабы, сказал: «Сезам, откройся!» – и дверь распахнется?
– Да ладно, много есть способов войти в дом. У некоторых даже ключ мог быть.
– У кого, к примеру?
– Я вот подумал про сына. Ты же знаешь, что говорил Шерлок Холмс.
– Насчет того, что следует отбросить все невозможное, рассмотреть то, что осталось, сколь бы маловероятно оно ни было, и принять это за ответ? Конечно, знаю. Хотел даже над столом у себя повесить. Экономит массу хлопот. Это изречение должно стать так же популярно, как «Смейся, и весь мир рассмеется вместе с тобой». Итак?
– Понимаешь, единственный, насколько я знаю, человек, у которого был мотив, – это Гарри Росс.
– Сын, которого отец собирался лишить наследства?
– Да.
– А что он рассказывает о том, как провел этот вечер?
– Похоже, его толком не спрашивали. Признаков незаконного проникновения в дом полиция не нашла. Думаю, там сразу сошлись на том, что преступница – миссис Росс.
– Хорошо, что ты не в Германии. Получил бы там за такие слова три дня в концлагере. Что, предлагаешь мне подловить юного Росса?
– Да вот думаю, может, ты разузнаешь что-нибудь о его личной жизни, нужны ли ему деньги и все такое. Я буду действовать в открытую, мне так легче, а ты воспользуешься мной как завесой.
– Смотрите-ка, все он предусмотрел! Но ведь Росс наверняка насторожится. В чем же смысл?
– Понимаешь, я смотрю на это так. Предположим, я обращусь к нему и попрошу помочь мне вызволить его мачеху. Если он замешан в этом деле, то должен схватиться за мое предложение хотя бы из тех соображений,
– Мысль здравая, – кивнул Крук. – И пока ты его отвлекаешь, мы сможем исхитриться и воткнуть кинжал ему в спину. Что и говорить, у этой версии есть свои сильные стороны. К примеру, он хорошо ориентируется в доме. Но откуда он знал, что в тот час там никого не будет?
– Он мог и не знать. Я же не говорю, что убийство было преднамеренным. Сам я никогда не убивал, но очень хорошо представляю, каково это, когда мирные методы уже исчерпаны. Юный Росс знал, что утром отец собирается изменить завещание и оставить его нищим…
– Откуда он это знал?
– Миссис Росс предупредила его. Как раз в тот день специально ездила в Лондон. Написать отцу Гарри не мог, смысла не было. Отец, вернее всего, не распечатывая, швырнул бы письмо в огонь. Да и в любом случае письмо вряд ли заставило бы его передумать. Оставалось надеяться только на личный разговор…
– Как юрист тебе говорю: я против всех личных разговоров, – перебил меня Крук.
– Но ведь Гарри Росс не юрист. А потом, это был последний его шанс.
– Вижу, ты все продумал. Продолжай. Почему он не позвонил отцу?
– Потому что Эдвард бросил бы трубку. Он же говорил, что двери его дома для Гарри закрыты.
– Ага! Эта фраза эффектно прозвучит на суде. Конечно, в нынешних обстоятельствах он – наследник.
– Они оба наследники.
– Лицо, признанное виновным в преступлении, караемом смертной казнью, права наследования лишено. Однако я понимаю, о чем ты. У них одинаковые мотивы. По сути, у сына даже больше. В каких он отношениях с мачехой?
– В предосудительных, как утверждают недобрые люди.
– Доказательств, однако, нет?
– Если не считать того, что пару раз она ездила к нему на квартиру.
– А занимается он чем? Журналистикой? Но не слишком успешно, да?
– Да.
– Что-то я сомневаюсь, чтобы его квартира была подходящим местом для встреч. Конечно, с милым рай и в шалаше… Но миссис Росс следовало быть поблагоразумней.
– Да разве тот факт, что она открыто туда ездила…
– Открыто? Что, с ведома мужа?
– Н-нет…
– А написать не могла?
– Письма ее вскрывали и проверяли.
– А в городе что, ни одного почтового ящика?
– Ну, старый Росс мог подкупить хозяйку квартиры.
– Это да. Что ни говори, с математикой у него был порядок. А что сам сын думает по этому поводу?
– Не припоминаю, чтобы он высказывал свое мнение. В конце концов, пустись он рьяно защищать миссис Росс, это пробудило бы подозрения.
– Тогда как, не ударив палец о палец, он подозрений не вызвал, так? Ну да, в самом деле, на всех не угодишь. В общем, ничего удивительного, что ты склоняешься к тому, что виноват юный Росс, а не прекрасная дама.