Будильник
Шрифт:
— Что ж, рад помочь, — я попытался улыбнуться, но вышло криво. — И что же делать нам, каковы дальнейшие действия?
— Нет-нет, что ты, никаких перемен в изначальном плане: мы всё так же постараемся сделать для вас всё и кратчайшим путём вернуть вас в родные земли, — услышав это, Исондэм скорчил такую морду тяпкой, что мне аж поплохело. Понятно, кто нам козни будет строить. Боится, небось, как бы его самого не послали проблемы решать, надеясь всё на иномирцев спихнуть. Ладно, за нами вроде бы Зенириг и Минадас, будем надеяться на их поддержку.
Желтоглазый маг меж тем всё разглагольствовал о наших планах:
— Сейчас мы продолжаем
— Не переживай, у всех так, — ухмыльнулся Борода. — Хотя загнул ты, что за десять туанов управитесь. Ну сам прикинь: сперва разведка. Желательно малой мобильной группой. Не ударной, но сильной — что б без шуму, стало быть, агась. Потом уже войсковая операция, и артиллерией, по группе. Можно разведку арьергардом пустить, но… а вдруг пустышка? Нет, я верю, что Игоряша реально видел то, о чём говорит. Ему я всегда верю. Но надо учитывать, что там может быть целое нихрена. Потому без разведки никак. И пока туда-сюда…
— Ты прав, Сергей, — с улыбкой уважения кивнул желтоглазый, впечатлившись рассуждениями бородатого. — Однако всё это решать не нам, а Императору и главам магического ордена, Совету Магов. А им сперва стоит хотя бы узнать о возможности существования той… «пещеры», ты не находишь?
— Скорее уж склепа, хех, — Борода тоже приметил это одобрение и порядком повеселел. — Тогда что, в путь? В путь!
Оба моих собеседника отвернулись и споро направились к телегам.
— А завтрак? — едва не простонал я в их споро удаляющиеся спины, почувствовав, как яростно голод схватился за мой желудок.
Но никто меня не услышал, все спешили поскорее свернуть лагерь и выдвинуться к столице. Финальный рывок, всё такое. До неё оставалось всего несколько часов пути, вот народ и воодушевился. А я, блин, проголодался! Опять тюки резать и выискивать незнамо что по пути, ну что ты будешь делать…
Глава 25
Ещё на поляне, пока наша процессия не выдвинулась в путь, Борода решил оккупировать некогда моё место в телеге, предварительно простелив его парой одеял, и зычно объявил всем:
— Так, ребят, слушай меня в пол-уха. Я матом разговаривать буду, внимательно всем слушать, агась. Мой черёд дрыхнуть. Понятно, ясно, доходчиво? Рекомендую меня не трогать, а то тазики посшибаю. Которые вы шлемами зовёте, агась.
Договорив, Борода улёгся на тюки и шумно засопел. Ну, минуты через две уснёт окончательно, до лёгкого храпа, и можно смело выкидывать — он и не заметит. Где тот ушат, в котором он воду таскал? Я человек не злопамятный, отомщу и забуду… впрочем нет, придумаю ему кару пооригинальнее, а сам переберусь вперёд и окрестности осмотрю.
Телега мерно поскрипывала, раскачиваясь
Отнюдь, она могла похвастаться просто феноменальным богатством панорам, сменявших друг друга с невероятной частотой! Холмистую местность мог резко пересечь крупный ручей, за ним раскидывалось поле с какими-то посадками и кустарниками, следом густой лес и вот дорога уже потонула под раскидистыми ветвями, оставшись почти без света, но всего через пару минут мы уже покидали казавшиеся густыми и непролазными заросли ельника, или что уж оно там… Стволы — то от берёз, то от молодых сосенок, то ещё от какой древесины, а ветки всё ельником обтянуты, вперемежку с разномастными листьями. Н-да, на листву лучше не смотреть, если я всё ещё планирую сохранить останки рассудка в целости.
Единственное, что оставалось неизменным за бортом — исполинские камни с квадратной выемкой в центре, словно у Китайской монетки «на счастье», разбросанные вдоль дороги и испещрённые сотней странных, светящихся радужными переливами, закорючек. Выглядели они завораживающе, но я быстро перестал обращать на них внимание, пресытившись.
А вот на всё прочее — смотрел во все глаза!
И на видневшиеся вдалеке деревушки, и на ручейки со странноватыми на мой вкус мостками, переброшенными через них (или нет, и тогда дорога превращалась в родную трясину а-ля Русс), и на леса, резко обрываемые густыми полями, и на луга с ярчайшими цветами, от красок которых у меня аж слёзы на глазах выступили, и на различные посевы, всяких зерновых и не очень культур.
Могло даже показаться, что картины за пределами дороги сменяются с неестественной скоростью, но эта мысль показалась мне бредовой даже с поправкой на всю магию этого мира, потому я быстро её откинул. А уж учитывая, что нас успело обогнать несколько пустых телег, двигавшихся к столице из разных сёл параллельно с нами, это предположение вообще не выдерживает критики.
Да и встречные телеги попадались, разной степени загруженности. Парочку, например, загрузили пьяными в дюпель работягами, отмечавшими завершение какой-то не то стройки, не то посевной, не то ещё какой муторной, но хорошо оплаченной работы — последнее легко угадывалось по объёмам выпивки, что всё ещё любовно обнимали «погруженные» невменяшки. И так сразу родиной повеяло! Пятничной, вечерней-почти-ночной родиной… Аж возвращаться перехотелось. Ну если нет разницы, то какой смысл? Ладно, это я загнул, конечно, домой-то нам надо. Не знаю нафига, но точно — надо.
И вот спустя часа два-три, когда шею уже ломило от постоянного дёргания головой в разные стороны и я почти плюнул на все эти осмотры достопримечательностей, мы выехали к главной из них — местной столице.
Телега вальяжно перевалила через высокий пригорок, заложив крутую дугу и возница остановил её, позволяя вдоволь насладиться этим видом… колоссальным, запредельным! У меня аж дар мата иссяк!
Я споро пнул Бороду и спрыгнул с телеги, приближаясь к отвесному краю дороги, что бы быть ближе к… боги, как это великолепно!! Воистину — боги это и строили! Начинаю понимать, почему древние люди так восторгались при виде Пирамид, и прочих монументов древности, столь же титанических, но уступавших этому городу-монстру во всех аспектах.