Будка поцелуев 3. В последний раз

Риклз Бэт

К моему удивлению, он сжал мою руку в ответ и снова улыбнулся.

Я этого не заслужила. Совсем.

– Все в порядке. Я понимаю. Это же Гарвард. Ты должна была. Совсем как Ной. Нельзя отказывать таким людям, правда?

Мне хотелось зарыться в одежду Ли и заплакать. Хотелось схватить его за щеки и закричать от радости. Хотелось толкнуть его и приказать перестать быть таким понимающим, таким милым и таким хорошим, потому что на его месте я бы себя тоже ненавидела.

Но все, что у меня получилось –

это сесть, заткнуться и уставиться на свои руки.

– Неудивительно, что отец тобой гордится, – чересчур радостно прочирикал Ли – я подняла взгляд и обнаружила, что улыбка у него почти маньячная, а челюсти сжаты. – Это ведь ты паниковала из-за универов и поступлений, столько времени переживала из-за своего эссе, заставила меня войти в состав школьного совета и обсуждать на обеденных перерывах все эти благотворительные вечера, и танцы, и… и у тебя получилось! Все окупилось! И теперь… теперь ты…

Он прокашлялся и заерзал на стуле.

– Теперь ты едешь в Гарвард, Шелли.

То, что Ли назвал меня моим детским прозвищем (тем, которое я позволяла использовать только ему и с недавних пор Ною), сделало все только хуже.

Пожалуйста, хватит быть таким хорошим.

Но разве не этого я хотела? Не о такой ли реакции молилась?

– Да, – выдавила я. – Отец безумно мной гордится. И не то чтобы мы не сможем видеться и все такое. Есть же выходные, и праздники, и весенние каникулы… эй, можем даже отправиться в еще один роудтрип! И мы сможем по фейстайму говорить и… ничего не изменится, да? Сможем тусить каждые выходные!

Ли скривился. А потом решительно произнес:

– Выходные я буду проводить с Рейчел. Мы уже составили расписание и все такое.

– Ну… и хорошо, потому что Браун ведь недалеко от Бостона.

– То есть я буду мотаться на восточное побережье, чтобы встретиться со всеми вами? Крутяк.

Так. Вот этого я как раз ожидала.

Странно, но видеть, как Ли теряет терпение, было почти… облегчением. Пусть даже совсем чуть-чуть. Если бы он просто обиделся на меня и ничего не сказал, это было бы куда хуже. Сама мысль об этом и о том, как он будет ругаться на меня перед Рейчел, пробуждала во мне неприятное тошнотворное чувство. Нельзя было допустить, чтобы Ли начал от меня отдаляться.

– Конечно, – продолжил он, резко вскочил и достал из холодильника пакет апельсинового сока. – Да, давайте все выходные проводить вчетвером, чтобы я вообще ни с кем наедине не оставался, ни с тобой, ни с Рейчел, ни с Ноем!

Он яростно открыл пакет, схватил стакан, бахнул его об стол и закрыл дверку.

– Ты сможешь проводить с нами время, Ли.

– Я уже видел, что расстояние вытворило с вашими с Ноем отношениями. До Дня благодарения был хаос. И да, я знаю, вы всё разрулили и сейчас все в порядке, но я не хочу переживать такого с Рейчел.

– Прости, – прошептала я. – Ли, я не хочу, чтобы ты чувствовал, будто тебе нужно выбирать между мной и Рейчел.

Мы… мы разберемся, идет? Мы ведь всегда разбираемся. Распланируем что-нибудь… как вы сделали с Рейчел!

Ли сердито на меня глянул, но я заметила, что он не был на все сто процентов серьезен. И мне все еще хотелось, чтобы он начал кричать. Как тогда, когда узнал, что я встречаюсь с Ноем за его спиной. Я видела, как его гнев буквально подбирается к поверхности.

Но Ли не был по натуре сердитым. И потому он сощурился, склонил голову и спокойно произнес:

– Рейчел приезжает на День Труда. Но… думаю, я найду для тебя время в Национальный день капкейка.

– Обещаю, испеку тебе самый лучший, восхитительный, незабываемый кекс, о котором можно только мечтать.

Брови Ли поползли вверх. А потом мы разулыбались. Я совсем не умела печь. Инцидент на уроке домоводства несколько лет назад был огромным тому доказательством.

– Обещаю, Леви приготовит для тебя самый лучший, восхитительный, незабываемый кекс, о котором можно только мечтать, – исправилась я.

Леви просто обожал печь: помимо смен в 7-Eleven он еще и подрабатывал в пекарне. Если Национальный день капкейка станет нашим с Ли праздником, Леви постарается, чтобы день этот был просто убийственным. (Особенно с учетом того, что с моей помощью этот день мог бы стать убийственным в самом прямом смысле… травить друга мне не хотелось.)

Ли тут же перестал улыбаться, но кричать не начал. Даже не скривился. Он немного нервничал, колеся по кухне: очевидно, пытался свыкнуться с обрушившимися на него новостями. Это ведь все меняло.

– Ли, скажи уже что-нибудь, – промямлила я.

Тишина меня убивала.

– Это ведь должен был быть наш год, Эль, помнишь? Мы должны были ворваться в него подобно урагану и выжать из последнего школьного года все, а теперь… все изменилось. Мы изменились. И все еще продолжаем меняться. Но это лето… это лето, наше последнее лето, тоже должно было быть самым лучшим. Оно даже начаться не успело, а все уже полетело к чертям. И не только наши учебные планы. Мама с папой продают дом и… все не так. Все не так, понимаешь?

Он плюхнулся на стул рядом с моим. Я тут же его обняла – к счастью, он не стал сопротивляться и уткнулся мне в плечо.

– Я правда рад, что ты поступила в Гарвард, – пробормотал он в мой свитер.

– Я знаю.

И это было правдой.

– Я не… то есть, я еще не приняла их предложение. И не отказала Беркли…

Ли втянул воздух сквозь зубы и замотал головой.

– Нет, Эль, да брось! Не взваливай на меня все это! Ты права, это ведь потрясающая возможность. Как можно от нее отказаться? И если ты вправду этого хочешь, я правда за тебя рад. Правда! Даже если по мне сейчас и не скажешь.