Будни и праздники
Шрифт:
Внизу — под палубой — размещалась уютная каюта, куда вела крутая деревянная лесенка.
Обстановка каюты состояла из стола, двух диванов, шкафчика и магнитофона.
Корпус вздрагивал, за иллюминатором плескались волны.
Катер приблизился к длинному узкому островку, покрытому мелкой галькой. Добраться сюда с берега вплавь было невозможно.
Дмитрий спрыгнул в воду, держа сумку с провизией и одеждой высоко над головой. Воды здесь было по грудь. Он отнес припасы на островок и, вернувшись, крикнул Наташе:
—
— А вдруг уроните?
Она расстегнула свое легкое платье, сбросила его с плеч и, оставшись в ярко-красном закрытом купальнике, соскользнула в воду.
Двигатель тут же взревел и «Альбатрос», круто разворачиваясь, помчался к далекому берегу.
— А как же мы? — спокойно спросила Наташа, но в глубине ее глаз Дмитрий уловил беспокойство.
— Разве вам здесь не нравится?
— Просто я вдруг вспомнила, что я отвратительно плаваю.
Поначалу он хотел разыграть ее, но передумал.
— Сейчас у наших друзей несколько обязательных рейсов. Позже они присоединятся к нашему обществу.
— И часто вы так отдыхаете?
— Это еще что! — Дмитрий хвастливо похлопал себя по груди («Альбатрос» он эксплуатировал впервые). — У меня в запасе еще сто вариантов. Один другого краше. Но это пока тайна.
Потом они купались, лежали рядом на гальке. Их горячие ноги временами соприкасались.
Они лежали лицом к левому — низкому — берегу. Виднелось шоссе, по которому проносились игрушечные автомобильчики. За шоссе проглядывало поле, еще дальше — горы, бесконечная вереница горных хребтов, казавшихся отсюда пологими холмами. По предгорьям проходила высоковольтная линия, которую строил Дмитрий. Трасса оказалась трудной. Едва ли не к каждой опоре приходилось устраивать серпантинный подъезд. Десятка полтора опор предстояло установить на остроконечных пиках — на крохотных пятачках, где и бульдозеру не развернуться. Дмитрий уже месяц ломал голову, как же выкрутиться с этими пикетами, чтобы не перемещать десятки тысяч кубометров грунта. Внезапно он почувствовал, что мысли о работе все настойчивее захватывают его, и предложил Наташе:
— Скучный пейзаж. Давайте повернемся к пляжу.
— Лучше гор могут быть только горы, — напела Наташа.
— Зато мы сможем наблюдать за «Альбатросом». Как бы он не проскочил мимо острова.
«Альбатрос», конечно же, не проскочил.
Все шло без сучка и задоринки. Шашлык получился отменный, а вино, которое Дмитрий закапывал в мокрый песок, успело как следует охладиться. Магнитофонные записи были превосходны.
Дмитрий и Наташа перешли на «ты». Ей было хорошо — она задорно смеялась, показывая великолепные белые зубы, и уже несколько раз упиралась Дмитрию в плечо.
Неожиданно умолкла музыка — кончилась кассета, и весьма некстати. Кому-то нужно было идти в каюту, чтобы поставить новую.
Пошел
— Иди ко мне, — властным шепотом произнесла она.
VI
Восемь часов утра. В иллюминатор видна выжженная солнцем степь, то и дело мелькают островки барханов. Тусклой лентой блеснула обмелевшая Амударья с ее глинистыми берегами.
ЯК-40 круто шел на посадку. Еще немного — и элегантная машина слегка дрогнула, соприкоснулась с бетоном. Короткий пробег, самолет замер на полосе. Пассажиры потянулись к хвосту-трапу.
Кайтанов уверенно шагал по летному полю. Дмитрий, шедший рядом, с интересом озирался по сторонам.
Райцентровский аэровокзал размещался в небольшом деревянном домике, но чуть в стороне возвышались бетонные столбы — молодой город обзаводился современными «воздушными воротами». На летном поле стояли в ряд с полдюжины «Аннушек». На их фоне ЯК выглядел этаким авиагигантом.
Дул горячий, с запахом пыли ветер.
На привокзальной площади фыркал автобус, урчали автомашины.
Кайтанов направился к «газику», возле которого приветливо улыбался усатый, бритоголовый, могучего сложения каракалпак.
— Салам, Борис-ака. Как съездили, все хорошо?
— Спасибо, Турдымурат. Как сам? Что участок? Надеюсь, никаких ЧП?
— Все хорошо, слава аллаху.
Машина помчалась по неширокой бетонке. Низкие окошки не давали Дмитрию возможности разглядывать местные достопримечательности, а могучая спина шофера ограничивала обзор впереди. Он видел только сухую траву вдоль пыльной обочины, уголки каких-то строений.
Наконец, «газик» затормозил. Дмитрий и без того чувствовал, что они въехали в жилую зону, но сейчас, выйдя из машины, не мог сдержать возгласа удивления. Словно и не было полуторачасового перелета, и он оказался в каком-нибудь уголке Чиланзара. Вдоль прямой улицы высились четырех-пятиэтажные панельные дома; молодые, но крепкие деревца поднимались до второго этажа.
— Общежитие «Гидростроя», — кивнул Кайтанов на подъезд. — Чтобы не тянуть, я вчера вечером звякнул одной местной шишке. Так что место за тобой уже забронировано.
— Вот это оперативность!
Они вошли в холл. За перегородкой дремала пожилая рыхлая женщина в белом халате.
— Здравствуйте, тетя Валя!
— Боренька, голубчик, приехал…
Кайтанов достал из портфеля небольшой сверток и протянул ей.
— Вот то, что вы просили, тетя Валя.
Она всплеснула руками.
— Не забыли? Ах, как я вам благодарна, Боренька! Сколько я вам должна?
— Нисколько. Это подарок от нашего коллектива за то хорошее, что вы для нас делали и еще сделаете.