Будни имперской разведки
Шрифт:
Мы с Ханыгой не устыдились. Откровенно говоря, настроение у всех было не ахти. Тяжелая, бессонная ночь и вообще не способствует жизнерадостности, а уж такие сведения, какие мы получили от неожиданно свалившегося на нас пленного… мне лично неприятно было осознавать, что в империи стало так неспокойно. Сначала чуть не состоявшийся бунт эльфийских кланов, теперь вот возникает подозрение, что в таком серьезном государственном учреждении, как миграционная служба завелась гниль.
Я не так давно здесь живу, но уже привык воспринимать Империю, как нечто незыблемое и надежное. А теперь выясняется, что эта незыблемость – иллюзия, и в любой момент она может исчезнуть. Кто-нибудь соблазнится властью, деньгами, или еще чем-нибудь, и начнется смута, гражданская война, и удивительный мир, в существование которого даже поверить трудно, будет разрушен. И все станет так же, как везде – нищета, взаимная ненависть рас и сословий, кровь, и, как результат – деградация.
Моим коллегам кажется,
В миграционной службе нас встретили неприветливо. Что и не удивительно – кому понравится внеплановая ревизия? Особенно если учесть, что проверяющие – парни с неясными полномочиями, показавшие какую-то нестандартную бумагу из имперской канцелярии, пускай и со всеми положенными печатями, да еще не имеющие никаких должностей. Полагаю, до сих пор тут такого не случалось. И вообще – работники выглядели вовсе не так браво, как тогда, когда мне приходилось, как иммигранту, находиться здесь. Пока нас вели по хорошо знакомым мне мрачным коридорам с плохо покрашенными и неровно оштукатуренными кирпичными стенами, шеф успел расспросить дежурного, как нынче обстоят дела в инспектируемом заведении. Выяснилось, что директора миграционной службы, Ричарда Лайвиса сейчас нет на месте – в последнее время он часто болеет, а его обязанности сейчас выполняет его заместитель и правая рука – Ингвар Стокс. Оба, как нетрудно догадаться – люди. Вообще, в изоляторе служили по большей части представители этой расы – исторически так сложилось. Большинство иммигрантов принадлежат к этой расе, и многие не любят или просто боятся представителей других народов, так что во избежание лишних конфликтов, на работу сюда стараются брать именно людей.
Кабинет директора не слишком изменился с тех пор, как я в последний раз его посещал. Некрашеный стол, единственный стул, занятый ныне заместителем директора, да серый от пыли старый ковер на полу – вот и вся обстановка. Сидящий на стуле человек разительно отличался от знакомого мне по моему пребыванию здесь Ричарда Лайвеса. Просто полная противоположность – низенький, полный, лысый, как коленка, с морщинками вокруг глаз и губами, растянутыми в широкую улыбку.
– Добрый день, милостивые государи! То есть, надеюсь, это у вас он добрый, а у меня, как я вижу, не задался – ревизия. – И он весело рассмеялся, радуюсь своему остроумию. – Чем обязан визиту? Неужели кто-то из сотрудников нашего скромного учреждения попал под прицел недремлющего ока столичных сыщиков? Но почему тогда именно ревизия? Я теряюсь в догадках!
– Да мы и сами, того, теряемся, – включил дурака гоблин. – Ваши "выпускники" в самом деле засветились, мы обратились к императору с просьбой разрешить задать вам про них несколько вопросов, а вместо этого нам передали эту бумагу и просьбу, заодно, провести ревизию.
– Ахха! По-видимому, кому-то из умников в канцелярии представился случай сделать свою работу чужими руками! Вот это я понимаю, профессионализм! Что ж, господа, у нас все прозрачно, я готов показать любые бумаги.
Следющие несколько часов стали одними из самых скучных в моей жизни. Стенограммы допросов, подробные биографии поступивших за последние три месяца, отчеты психологов, магов и врачей, отзывы с мест работы в империи, куда иммигранта распределили по окончании проверки в миграционной службе… Все выглядело довольно правдоподобно. Ко времени закрытия, мы не продвинулись ни на шаг.
– Я чувствую себя бесполезным куском конского навоза! – подытожил шеф первый день ревизии, и мы с Ханыгой молча с ним согласились. Кивнув друг другу, мы разошлись по домам – сегодня устраивать посиделки в конторе ни у кого не было ни сил, ни желания.
А по возвращении домой, меня ждал сюрприз – приглашение в резиденцию Сенней. Странное дело, я буквально по пальцам могу пересчитать те случаи, когда сюрприз для меня был приятным. И этот не стал еще одним исключением из правил. В последнее время я старался всячески избегать посещений резиденции моей приемной семьи и особенно встреч с ее главой – Матерью Сенней. Никакой радости мне эти встречи в последнее время не приносят – я начинаю сожалеть о невозможном, просыпается глупая обида и прочие неприятные чувства, которые не делают чести мне и расстраивают несбывшуюся любовь. Однако если неофициальное приглашение проигнорировать можно (как я обычно и поступаю), то отказаться от официального без серьезной уважительной причины – некрасиво. Сегодня пришло именно официальное. Идти не хотелось страшно – работа как-то отвлекла меня от самокопания и мыслей о своей несчастной любви, а тут такое напоминание. К тому же тяжелый день давал о себе знать. Но я заставил себя встряхнуться и сходить в душ. Вот стоит он своих денег, это уже даже коллеги мои консервативные оценили. Чувствую, прибавится скоро у гномов полоумных клиентов. Долго расслабляться не пришлось,
Традиционно после ужина я был приглашен на прогулку по саду. Погода сегодня была пасмурная. В Империи теплый климат, но и здесь зима и начало весны – не самое приятное время. Сад был мокр и уныл и представлялся мне большой хищной птицей, спрятавшей от непогоды клюв под крыло.
– Почему ты стал так редко навещать дом, Сарх? – поинтересовалась Тиле, когда мы остались одни.
– Не хочу лишний раз нервировать своим присутствием господ патриархов, – я пожал плечами. – А то ты сама не знаешь, почему я так редко стал посещать резиденцию.
– Сарх, мне бы хотелось поговорить откровенно. С тех пор, как мы вернулись из того путешествия, все поменялось, и мне кажется, нам есть что друг другу сказать.
– Я всегда стараюсь быть с вами откровенным, мать Сеней, – я не удержался, и добавил во фразу упрек. Тысячи раз говорил себе, что она поступила так, как должна была.
– Да, я знаю. Беда в том, что я откровенной могу быть далеко не всегда. Ответственность за семью не позволяет. – Девушка печально посмотрела на меня, видимо, пытаясь определить, принял я извинения, или нет. Я, конечно, принял – что мне, скандал устраивать?
– Я понимаю это и восхищаюсь вашей силой духа.
– Сарх. Мне трудно об этом говорить, и, возможно, это не нужно, но во время нашего путешествия я сделала ошибку. Я позволила себе слабость, о которой долго еще буду жалеть. Эта слабость принесла мне много боли и, вероятно, ранила и тебя.
Девушка замолчала. Я был обескуражен – такого откровенного разговора я действительно не ожидал. И что на это ответить я так и не придумал – молча шел, с неудовольствием ощущая, как прилипают к ногам промокшие от травы штаны к ногам. Так и не дождавшись реакции, моя собеседница продолжила. Голос ее стал тверже:
– И хуже всего, что эту слабость видели посторонние. И эти посторонние не стали молчать.
Так вот к чему этот разговор. И при чем здесь я? Поводов я, кажется, не даю. Я так и ответил.
– Это уже не важно. Слухам много пищи не нужно. Они могут ходить долго, обрастая ненужными подробностями, различными версиями. Наша семья сейчас переживает не лучшие времена. И эльфы в целом после того, как чуть не запятнали себя предательством, потеряли доверие императора. Всем нужно как-то реабилитироваться. Некоторые стараются возвыситься за счет других, и используют для этого любые возможности.
Так, кажется, я начинаю понимать.
– Что ж, ведь мне ничто не мешает уйти из рода. Мы даже можем обставить это как-нибудь красиво: подлый сид не оправдал надежд, возлагавшихся на него и теперь с позором изгнан…
Я даже почувствовал облегчение от этой мысли – пожалуй, было бы даже лучше порвать все связи с семьей эльфов – членство в ней пока не принесло мне ничего, кроме разочарований. Однако девушке подобное решение проблемы, похоже, не пришлось по вкусу:
– Увы, Сарх, это не только не решит проблемы, но может ее даже обострить. Поверь мне, я неплохо понимаю в интригах, и я уже рассматривала такую возможность. Нам это ничем не поможет. Для того чтобы прекратить инсинуации и заткнуть слишком болтливые рты этого мало. У меня есть другое предложение. И боюсь, оно не понравится тебе, но я прошу его выслушать. Спасти положение может только брак. Если кто-то из нас, а лучше оба, обзаведется супругами, подозрения о том, что нас связывает нечто большее, чем отношения матриарха и ее отпрыска, хоть и не исчезнут, но потеряют свой смысл. Я не стала бы – просить тебя об этом, но для меня сейчас нет подходящей кандидатуры на роль супруга. Я не упоминаю любовь – глава клана не имеет права руководствоваться чувствами при выборе спутника жизни. Но все сильные семьи сейчас дискредитировали себя, и сближаться с каким-то из них было бы ошибкой. А молодые семьи растеряны – с ними трудно найти общий язык. Однако найти супруга для рядового члена клана гораздо проще, чем для его главы. Я должна тебе признаться, что в течение последнего месяца я веду переговоры с одним из молодых родов о твоей свадьбе с их представительницей. Пока эти переговоры на начальной стадии, но все говорит о том, что они могут увенчаться успехом. Я не хочу, чтобы это стало для тебя сюрпризом, и поэтому решила сообщить об этом сейчас.