Будни завтрашнего дня
Шрифт:
– Павлик, посмотри!
– Что?
– Глянь вон туда, за деревья!
Я послушно уставился на ничем не примечательные березки. Ничего особенного, на углу Невского и Садовой рощу эвкалиптов посадили – под Куполом и не такое возможно…
– Тебе ничего не кажется странным?
– Н-нет. Хотя…
Наконец–то и я увидел: березы, стоявшие позади, не шевелились.
Вообще.
– Пойдем, посмотрим, ма?
– Вообще–то, домой давно пора. И ты голодный, наверное…
– Не, не голодный. Мы только посмотрим, а потом я такси вызову, хорошо?
– Ну, хорошо, только недолго…
Березки
– Пашка, ты слышишь?
– Листья шумят…
– Нет, это не листья, это… Куда ты?!
А я никуда, просто пошел сквозь эту "растительность". Ощущение – словно входишь в плотный желтоватый туман. Непривычно, но несмертельно…
– Пашка, где ты там? Немедленно назад!
– Мама!!! Река!!!
Голограмма кончилась внезапно, словно занавес раскрылся, и я увидел стенку Купола – стальные толстенные стойки с прозрачным пластиком между ними. А за стеной бушевал ветер! Деревья, дикие и не прилизанные садовниками разномастные липы, клены, дубы, березы склонялись под ударами шквального ветра. А дальше, за деревьями – я столько воды сразу даже на картинке не видел! Под Куполом вокруг Петропавловки не Нева, а сплошная иллюзия спокойно текущей реки. А тут!.. Река вздыбилась громадными волнами, на которых качались белые птицы.
– Чайки…
Я оглянулся – мама стояла рядом и зачарованно смотрела т у д а, не замечая бегущих по щекам слез…
– Мам, что это?
– Это Нева, Пашенька. А там дальше – Старый город. Вон, видишь вдалеке мост через реку, а рядом с ним дома…
Я жадно всматривался в серые пятна домов, в висящую над Невой ниточку моста и никак не мог поверить, что действительно вижу все это. Казалось, что все это сон и сейчас меня разбудит незатейливая мелодия будильника…
Тр–рах!!! Старое дерево, не выдержав напора ветра, надломилось и рухнуло на стену Купола. Пластик хрустнул, и возле стойки образовалась узкая щель. Меня обдало струей холодного, какого-то чужого воздуха – с мелкими брызгами воды и странными запахами. Я дышал и не мог надышаться этим странным, не профильтрованным и, наверное, опасным воздухом. Сам того не замечая, я подходил все ближе к щели. Она оказалась не такой уж и маленькой – метра полтора в высоту и около полуметра в ширину.
– Смотри, мам, я могу пролезть туда.
– Не надо, сынок, вдруг это опасно?
– Да ничего страшного! Смотри!
Я лихо протиснулся в щель и почему–то возникло ощущение, что я попал д о м о й.
– Мам, иди сюда!
Ветер заглушал мои слова, но мама услышала и кое–как пробралась ко мне. Сразу зябко поежилась – здесь климат не регулировался и было довольно холодно. Но сразу лезть обратно под Купол я не хотел.
– Мам, пойдем к реке! Ну, пожалуйста!
– Идем, только куртку застегни, простудишься.
Вы когда-нибудь трогали воду? Не ту жалкую струйку, текущую из крана, а огромную бурлящую груду воды, которая называется "река"? Я лежал на каменном парапете пузом вниз и
– Пашка, ты же весь промок! Вставай сейчас же!
– Да пустяки, мам, сейчас просохну!
– Идем, уже темнеет!
Действительно, вокруг заметно стемнело. Странно, ведь еще только шесть часов… Ах да, ведь сейчас осень, под Куполом наверняка искусственное освещение включают! Я оглянулся – так и есть, громада Купола мягко светилась изнутри.
– Подожди, мам, давай еще чуть-чуть постоим! Или нет, давай пройдемся к мосту!
– Ты с ума сошел, до него не меньше часа идти!
– Ну и что, все равно я завтра выходной!
– Но ты же весь мокрый, простудишься!
– Да ерунда! Сейчас такая медицина, что мертвого поднимут и петь заставят, – вспомнил я слова Примы.
Почему-то мама согласилась – наверное, ей не меньше меня хотелось подойти поближе к Старому городу. А город оказался ближе, чем мост – первый дом мы увидели минут через десять. Серая, составленная из маленьких прямоугольных камней, коробка, уныло смотрела на нас пятью рядами темных окон. Из-за него выглядывали еще два таких же дома, а дальше начиналась неширокая улица – с провалившимся асфальтом и буйной зеленью по бокам. Мы прошли мимо дома – изнутри пахнуло сыростью и плесенью – и пошли по улице, обходя трещины и провалы.
– "Промтовары"… "Молоко"… "Дальневосточный проспект"…
Дома стали нас окружать, появились высокие девятиэтажные монстры, от проспекта в сторону реки убежала маленькая улочка, впереди виднелась еще одна, пошире…
– Мам, смотри – кинотеатр…
– А вон там – библиотека! Пойдем, поглядим?
Здание библиотеки ничем не отличалось от домов с магазинами – такая же пятиэтажная коробка с огромными окнами первого этажа. Некоторые стекла разбиты, дверь нараспашку… И запах, унылый запах заброшенности и запустения.
– Пойдем отсюда, мам, все равно темно, ничего не разглядим…
– Подожди–ка… – Мама протянула руку к беленькой коробочке на стене. Щелк! – и под потолком зажглось несколько тусклых лампочек.
– Вот и разглядим теперь что тут есть! – рассмеялась мама и пошла вглубь большого зала, заставленного стеллажами.
– Как ты догадалась, ма?
– Я где-то слышала, что Старый город и Купол подключены к одной энергосети. Иди сюда, посмотри!
Я прошел за стеллаж и обомлел – по полкам были разбросаны книги (настоящие, не электронные!), штук двадцать! Один коллекционер, увидев наш томик Грина, сперва дар речи потерял, а потом целый год уговаривал продать книгу за сумасшедшие деньги. Затащить бы его сюда – наверное, с ума бы сошел…
– Ты только посмотри – "Сказки" Шварца! А это? Артур Конан Дойль, "Записки о Шерлоке Холмсе"! Боже мой, Диккенс!
– Пойдем, мам…
– Подожди, лучше поищи какую–нибудь коробку или мешок. Нельзя же так просто бросить книги!
– Давай сложим их на стеллаже и заберем на обратном пути. Они столько лет пролежали здесь, пусть полежат еще немного.
Мама нехотя выпустила обтрепанный том с полуистлевшей обложкой и побрела к выходу.
– Пойдем, мам, может быть найдем что-нибудь, чтобы сложить книги!