Буднично
Шрифт:
Буднично
– Дорогой, мусор по дороге вынесешь?
– Да, конечно, - сказал Павел и, вздохнув, отставил в сторону копье.
Эта безобидная просьба снова его расстроила. Пришлось надеть рюкзак на обе лямки, чтобы тот вдруг не сполз, а это нарушение техники безопасности. Положено носить на одном плече. Так его легко бросить, если за него схватятся.
– Вот, держи, - сказала она, шурша пакетом. – Будь осторожен.
– Как обычно, - с улыбкой ответил Павел и, легонько поцеловав жену в губы, взял копьё, пакет с мусором и посмотрел в глазки на двери.
Их было два, один на правой,
– Павел нажал кнопку ещё раз, и двери открылись до конца. Спустившись на первый этаж, кабина повторила свои действия – сначала небольшая щёлочка, такая, чтобы копьё пролезло, затем по повторному нажатию кнопки двери открылись полностью.
У выхода из подъезда стояла молодая женщина с коляской, в которой Павел узнал соседку с пятого этажа. Невысокая, миловидная, на вид не старше тридцати, в сером неприметном пальто. В правой руке у неё было копьё, такое же дешёвое, как и у Павла, да ещё и не по росту длинное.
– Ой, мужчина, вы мне не поможете, - всем видом показывая свою уязвимость, пролепетала соседка. – Я и сама умею, но, боюсь, дочка проснётся.
Павел подошёл к коляске, осмотрел. В дешёвом пластиковом кофре спала очаровательная девочка в розовой шапочке и с пустышкой во рту. Её можно было увидеть лишь через небольшие, размером с горошину, отверстия, усыпавшие всю крышку. Пластиковые петли, также не внушавшие доверия, расстроили Павла окончательно. И как отец семейства вот так отпускает жену с ребёнком гулять, уму непостижимо.
– Конечно, помогу. Только отойдите подальше.
Соседка кивнула и, откатив коляску к дверям лифта, стала ждать. Павел как можно аккуратнее положил на пол пакет с мусором, чтобы бутылки от вина не гремели об пол, но те всё равно несколько раз задорно звякнули.
«Ну вот, теперь решит, что мы – алкоголики какие-то. Середина недели, а я с бутылками, позорище. Ну и фиг с ним. Наплевать. Можно подумать, мы одни во всём доме в будни прикладываемся», - думал Павел, подходя к двери подъезда, по которой снаружи кто-то лениво стучал.
Посмотрев в глазки, он тихо выругался. На этот раз не заблудший – свой. Это был старик с седьмого этажа, недавно вышедший на пенсию. Отличный рассказчик, хохмач и тихий пьяница, не вредивший никому и ничему, кроме собственной печени. Говорили ему, что сейчас не те времена, когда можно заснуть пьяным в парке на лавочке, а проснуться в отделении. Сейчас можно вообще не проснуться. Не слушал никого и вот что вышло. Стоит теперь бледный с пустым взглядом и по двери стучит, соседке выйти не даёт.
– Ну, прости, дядя Миша, - сказал Павел и с силой толкнул дверь от себя.
Старик рухнул на спину, казалось, ни капли этому не удивившись. Его руки с пожелтевшими от курения пальцами лениво тянулись к соседу, рот неспешно открывался и закрывался, будто пережёвывая долгожданную тёплую плоть. На штанах в районе щиколотки отчётливо темнело бурое пятно запёкшейся крови.
– Ну, хоть сам никого не покусал,
Тот резко обмяк, словно рекламный надувной человечек, у которого отключили насос.
– Ой, спасибо большое, - сказала соседка, уже подкатившая коляску к выходу. – Только можно его куда-нибудь, а то…
– Да-да, секунду, - сказал Павел и, взяв старика за руки, торопливо оттащил его на пару метров от подъезда. Не забыв о манерах, он тут же вернулся обратно и придержал молодой матери дверь, чтобы та могла беспрепятственно выкатить коляску на улицу.
Распрощавшись с соседкой, Павел достал телефон и набрал номер СУМ – «службы утилизации мертвецов». Смердящее у подъезда тело - это не эстетично и антисанитарно, поэтому медлить со звонком не стоило. Пока шли гудки, Павел направился к станции метро, неспешно, хоть и отставал от привычного графика. За опоздание на работе всё равно ругать не будут, разве что начальник рыкнуть может, но тот всё время на всех рычит, уже привыкли.
Когда колл-центр наконец ответил, Павел развернулся и пошёл обратно – вспомнил про оставленный в подъезде пакет с мусором. Всё время удивлялся, как соседи могут быть такими свиньями, что не доносят мусор до контейнера, и вот теперь понял почему. Видать, тоже у подъезда с бледными согражданами пересекались, поди после этого не забудь про такую мелочь, как пакет. Но Павел, хоть и нашёл оправдание соседям, сам не хотел им уподобляться, поэтому решил потратить ещё немного времени. Всё равно на работе поймут и не осудят.
В конечном счёте, дорога до станции метро заняла на пятнадцать минут больше обычного. Приятный женский голос из динамиков на входе возвещал:
– Уважаемые пассажиры. При входе на станцию метрополитена не забывайте надевать защитные колпачки на ваши копья. В случае опасности переходите на оружие ближнего боя. Будьте внимательны и осторожны. При обнаружении подозрительно бледных личностей, сообщайте машинисту или сотруднику охраны метрополитена.
Павел брезгливо осмотрел наконечник копья. Пошарив по карманам, он не обнаружил привычной упаковки бумажных салфеток – забыл дома. Пришлось остатки стариковской крови и мозгов вытирать носовым платком. Пластиковый наконечник копья, изнутри испещрённый мелкими царапинами, отмывать сложнее, а с насморком давно пора что-то делать. В очередной раз пообещав самому себе посетить таки врача, Павел спустился в подземку.
Несмотря на час пик, о давке не было и речи. Большинство пассажиров расположилось на сидячих местах. Те, кто не был увлечён играми, читали бумажные книги. Такая популярность печатного слова объяснялась практическими соображениями. В случае атаки внезапно обратившегося в живой труп пассажира толстое бумажное издание можно было вставить нападающему в зубы, и, пока тот пожёвывает суперобложку любимого романа, есть время выхватить нож и всадить обидчику в глаз. С электронной книгой такой фокус не сработает. Этот нюанс наложил отпечаток на всю индустрию. Издательства стали отдавать предпочтение книгам не меньше пятисот страниц. В свою очередь писатели стали растекаться мыслью по древу ради большего количества текста, и совсем уж невыносимые для прочтения книги прозвали «мокрыми».