Будьте бдительны! Сборник рассказов
Шрифт:
– А теперь - чтобы помочь нашим, - сказал Димка. Влад скривился:
– Нашим-вашим… Я вообще не понимаю, откуда на нас эта война свалилась. Наши ещё какие-то…
– Ладно, - отрезал Димка.
– Матери не говори, куда мы пошли. Я ей наврал, что мы на море(1.) пошли, рыбу глушеную пособирать.
– Вали-ите, - махнул рукой Влад.
– Кто только вас собирать будет…
…Он нагнал Димку и Пашку на пересечении Лизюкова и Жукова, когда они, лёжа в развалинах, прицеливались, как ловчее перебраться за развалины кинотеатра "Мир".
1. Воронежцы в самом деле называют жуткую комариную лужу Воронежского водохранилища не иначе как "морем"!
– Ты?!
– Угу, - Влад втиснулся между ними.
– Ну чего вы? Вон там можно пролезть, за бордюром. Пошли, пока ракет нет.
В три ноль семь Верещагин проснулся.
Снаружи бумкали минометы. Но это был не бой, а бессистемный обстрел, злость за позавчерашнее. И не это его разбудило.
Бросив взгляд на свои старые "командирские", надсотник увидел именно это.
03.07.
Через полчаса начнёт светать. Через час - рассветёт совсем. Димка ушёл в полночь. Если через двадцать минут они не вернутся - значит, их нет.
За столом спал, положив голову на руки, Пашка. Едва надсотник пошевелился, как вестовой вскинулся и сел прямо.
– Спи, - сказал Верещагин, подсаживаясь к столу и пододвигая блокнот.
– Не, я не хочу, сипло и обиженно ответил Зубков. В упор посмотрел на Верещагина и сказал: - Зря вы меня не послали.
– Ты не местный, Паш, - сказал Верещагин, начиная от руки линовать рапортичку.
– А Димка местный.
– Местный, - фыркнул Пашка.
– Он стрелять-то умеет?
– А ему и не нужно стрелять, - усмехнулся Верещагин.
– Если разведчик начал стрелять - значит, плохи дела.
– Он вернется, - вдруг сказал Пашка.
– Вы не беспокойтесь, он вернётся, время ещё есть. Вы не волнуйтесь.
– Не волноваться?
– Верещагин тщательно провёл линию.
– А я и не волнуюсь. Зачем мне волноваться за чужого мальчишку?
– он хмыкнул и сказал: - Просто я когда-то не сдал два экзамена - первый по прощению, второй - по любви… Вот и всё.
– Не волнуйтесь, - повторил Пашка.
И почти тут же в коридоре что-то бумкнуло, кто-то засмеялся - и стремительно вошедший Басаргин выдохнул:
– Вернулись.
– Почему во множественном числе?..
– непонимающе пробормотал Верещагин, сам не замечая, как встаёт из-за столика. Лицо Пашки расплылось в улыбке.
– Запускать?
– Басаргин тоже улыбался.
– Скорее!
– крикнул Верещагин. И в его "кабинет" ввалились
– Мы втроём ходили… - сказал Димка виновато, но в то же время буквально светясь.
– Это вот Влад… вы его тогда видели, когда я вам сигареты подарил… а это Пашка…
– Мне было мало одного, - сказал Верещагин сухо, покосившись на своего вестового (он сидел на прежнем месте с видом "я же говорил!!!").
– А вот посылал я как раз одного.
– Ну… - Димка потупился.
– Он один здрыснул идти, - заявил Влад.
– В ногах у нас валялся, чтобы мы тоже пошли.
– Докладывайте, - так же сухо (чтобы не захохотать, не расплакаться - не дай бог!
– или не наделать ещё каких-нибудь глупостей) приказал Верещагин.
В мальчишках словно выключили тормоз. Все трое сунулись ближе к столу - и начался дикий галдёж:
– …а мы ползком, а там собаки - рррр…
– …а я рукой прямо в гавно…
– …а там кирпич - бум, и как заорут…
– …а пушки стоят - самоходки, десять штук…
– …а Пашка говорит: "Давайте что-нибудь напишем…"…
– …а мы в том месте тогда ещё сигареты покупали, и в дырку - нырьк…
– …нам как два пальца об асфальт, а они огроменные, да ещё в снаряге…
– …бздынь! Бздынь! У меня очко - жим-жим…
– …вот, я на руке записал…
– …гляжу - мина…
– …а они бла-бла-бла по-своему, я вот, на диктофон записал, может, важное что…
– …много - охер…ть…
Это был не доклад. Даже не его подобие. Это был просто весёлый и беспорядочный гомон. Но Верещагин не прерывал его. Он ещё расспросит всех троих - как следует и о том, о чём нужно. А пока…
Пока он просто стоял и улыбался, слушая, как галдят мальчишки.
Бла-бла-бла на чудом работающем в побитой "нокии" диктофоне оказалось трёпом двух часовых-янки - о бабах. Но, что интересно - янки. Значит, морскую пехоту не отвели в тыл. К чему бы это?
Верещагин отложил диктофон и с удовлетворением посмотрел на карту, испещрённую обозначениями. Был практически полностью разведан квартал между улицами Владимира Невского, Жукова, Лизюкова. И это сделали трое тринадцатилетних пацанов! Эх, Клим-Клим…
Жестокая, свирепая улыбка прорезала лицо надсотника. Институт искусств - а в нём штаб польско-хорватской бригады… Верещагин посмотрел на часы. Пашка на своём скутере уехал в штаб десять минут назад. Ну погодите, братья-славяне, предатели хреновы - через полчасика на ваши головы ухнут 203-миллиметровые фугасы двух резервных "пионов". Тогда вы - если уцелеете - поймёте, каково тем несчастным рядовым, которых вы гоните на наши стволы во славу своих заморских хозяев. Надеюсь, вы не сдохнете сразу, а помучаетесь с оторванными руками-ногами…