Буду с тобой
Шрифт:
– Мне надо заесть стресс! – выкрикивает моя любимая пампушка, вечно сидящая на диетах.
– Откуда он взялся? – усмехаюсь я.
– Твой идиотизм вызывает у меня страстное желание съесть сто десять штук эклеров со сгущёнкой! Но я буду держаться и съем лишь один, а ты знай! Если я не влезу в то платье на нашу с Васей годовщину, это ты, Соколова, будешь виновата, – цедит сквозь зубы Романова, чем снова погружает меня в привычный расклад очередного дня.
Всё как обычно. Дарья вызывает меня к Платону, я довожу её до срыва с диеты, и она
Лифт доставил Дарью в буфет, где утром так особенно заманчиво пахла свежая выпечка и я бы с радостью съела сто десять эклеров, но мою фигуру спасает отсутствие на это финансов. Двери лифта закрываются, я лишь вижу, как Дарья машет мне рукой. И... Лифт стоит, я забыла нажать кнопку под номером “30”. Бью пальцем по ней и снова лифт трогается.
Горящие кнопки мигают по очереди красной подсветкой, оповещают меня о приближении к месту, в котором мне бы лучше не появляться. Загорается число тридцать, раздаётся сигнал, и я выхожу из лифта не глядя, аккуратно в руки Платона.
Полапал меня таки, не успела я в его кабинет зайти.
– Привет, Уля, – здоровается он с улыбкой, а его руки успевают скользить по спине и талии, пока я не уворачиваюсь.
– Здравствуйте, Платон Максимович, – отвечаю я, и Маркелов хмурится недовольно от моего официоза.
– Пойдём ко мне, обещаю, приставать не буду, – Платон поднимает руки вверх с открытыми ладонями, в сдающемся жесте.
– У вас какой-то рабочий вопрос? – уточняю я и делаю шаг по направлению его кабинета.
Маркелов делает те же шаги, но от моих слов останавливается.
– Перестань мне выкать, ты выглядишь глупо.
– Почему же? – удивляюсь я, ибо не понимаю, что я глупого делаю.
– Потому что мы давно с тобой на ты, – замечает Платон и прячет руки в карманы брюк, похотливо скользя взглядом светлых глаз по моему телу.
И плевать ему, что оно облачено в строгий костюм, я уверена, его фантазии точно хватит на то, чтобы представить меня и в голом виде.
Мы заходим всё же в кабинет гендира, и я сразу занимаю самое далёкое кресло от стола Платона. И это совсем не помогает, потому что Маркелов идёт в мою сторону. Присаживается на край стола.
– Вот, знаю ты их любишь, – сухо говорит он и выкладывает на стол два ярких билета с переливающейся голограммой.
Улыбка расплывается на моём лице и взгляд счастливо загорается, когда я понимаю, что это за билеты, на кого они. Но всё разом меркнет, когда я так же понимаю, что не могу принять этот подарок.
– Нет, ты же знаешь. Платон, я не могу их взять, – быстрым движением руки, я отодвигаю от себя билеты словно они жгутся огнём.
Платон глубоко вздыхает, отходит от меня к окну и встаёт широкой спиной ко мне. Смотрит в окно вниз с высоты птичьего полёта и недолго молчит, о чём-то думает.
– Бери. Сходишь на концерт со своим Кириллом. Я же знаю, он тебе таких билетов никогда не купит, – чеканит Платон, со злой усмешкой, что проскакивает у него
– И что я ему скажу? Он же спросит, откуда у меня эти билеты, ещё и вип зона, один билет стоит как одна моя зарплата, – спорю я, разглядывая заветные бумажки, сулящие мне подарить счастье побывать на концерте любимой рок-группы.
– Скажи ему, что это ты в качестве премии получила. Наври что-то, только сходи, – уговаривает Платон, словно змей искуситель.
– Хорошо, спасибо! – благодарю я и беру билеты, не верю своему счастью и стараюсь не думать, что это бесплатный сыр в мышеловке.
– Вот и славно, – Платон бросает на меня взгляд, счастливо улыбается, когда видит, как я прижимаю билеты к груди и снова отворачивается. – Можешь идти, Уля Соколова.
Я срываюсь с места и спешу уйти из кабинета Маркелова, пока мена не загрызла собственная совесть и не заставила вернуть заветные билеты. Иду по длинному коридору к лифту и не верю своему счастью. Хоть что-то хорошее за последнее время случилось со мной и мне не терпится разделить эту радость с Кириллом. А заодно я хочу отрезать себе путь отступления. Чтобы не поддаться желанию вернуть билеты Патону, возвращаюсь в кабинет и сразу фотографирую их.
«Представляешь, в качестве премии получила от руководства билеты на концерт!» – пишу сообщение Кириллу и отсылаю ему вместе с фотографией и кучей радостных смайлов.
Всё! Дело сделано и вернут билеты я не могу, а значит мне быть на том концерте, да ещё и вип-зона! От чувства наивного и детского счастья у меня улыбка не сходит с лица, но всё это длится ровно до того момента, пока мне не отвечает Кирилл.
«Круто, я узнал, билетов уже нет, а значит эти смогу загнать втридорога» – отвечает он и у меня всё внутри сжимается от обиды.
«Ничего ты загонять не будешь, мы идём на этот концерт и точка!» – отвечаю я, а меня всю трясёт от злости и обиды, потому что знаю, что он от своей идеи загнать не отступится.
Я ожидаю получить очередные убедительные доводы от Кирилла в том, что билеты стоит продать, но он присылает лишь краткое «Ок».
Хоть мне этот ответ и не нравиться, но я успокаиваюсь, убеждаю себя, что любимому стоит верить. Ведь без моей веры он точно не справится со своей проблемой.
На обеденном перерыве в мой кабинет снова заглядывает Дашка. Взгляд у неё ехидный, я точно знаю, чего эта дама жаждет.
– Подробностей не будет, – угрожаю я, подбивая бумаги в одно плотную стопку.
– Даже если так? – интересуется подруга и машет передо мной контейнером с едой.
– Романова! Ты коварная женщина! Кофе возьми, – прошу я, продавшись за... – Что у тебя там?
– Драники с мясом и грибами, – Дашка ставит контейнер на стол и убегает за кофе.
– Романова женщина коварная и борется с лишним весом, а ты Соколова женщина продажная и голодная, – вздыхаю я и открываю контейнер с аппетитными Дашкиными драниками, убедив себя, что это во благо подруги и меня.