Будущее непределенное
Шрифт:
— А они вам позволят?
— Не узнаем, пока не попробуем. Извините. — Она закричала что-то группе людей, отчаянно размахивая жезлом. Они неохотно кивнули и пошли дальше, разделившись и тоже принявшись что-то кричать. — Рваная Губа и Гастик забирают ниолийцев. Здесь вообще кто-то что-то делает? — Она свирепо стукнула концом своего шеста по камню. — Проклятие, ну и сумятица! Хоть бы эти послы приперлись с обещанной жратвой.
— А таргианцы что, тоже в этом участвуют? Кто вообще здесь остается?
— Не знаю. Полагаю, Элиэль Верховная Жрица захочет привести свой храм
Алиса потерла глаза и немного подумала.
— Должно быть, это зависит от того, что случится, когда Эдвард попадет в Тарг, не так ли? Если он убьет Зэца, он не потерпит больше диктата эфоров.
— Эй, джоалийцы! Сюда! — вместо ответа взревела Урсула голосом лося-самца, созывающего свой гарем, а потом продолжила разговор как ни в чем не бывало, задумчиво посмотрев на Алису. — Вы действительно верите, что он еще жив?
— Я буду верить в это до тех пор, пока не узнаю о его смерти.
Миссис Ньютон скептически поджала губы. Это была твердолобая, прагматического склада дама, не склонная к домыслам. Джулиан почему-то питал к ней отвращение, но как пастырь, погоняющий стадо из нескольких тысяч паломников по домам, она вряд ли имела себе равных.
— С тем количеством маны, которое у него имелось, таргианцы ни за что бы не захватили его врасплох, понимаете? — процедила она. — И уж тем более не одолели бы. Может, это дело рук самого Зэца?
— Но зачем похищать его? Почему они просто не убили его и не бросили тело, чтобы его нашли Свободные?
— Не знаю, — вздохнула Урсула. — Возможно, потому, что Зэц желает устроить публичную казнь в Тарге. Возможно, им потребуется несколько дней, чтобы вернуться с новостями.
— Ага! Кто-то поехал туда?
Она кивнула с отсутствующим видом.
— Я слышала, Догтан, Тьелан и Джулиан. Возможно, еще Домми. Может, они захватили с собой кого-нибудь еще. Не знаю. Они нашли лодку чуть выше по течению. Крикнули кому-то, когда их проносило мимо.
Ноги у Алисы подгибались от усталости. Если она сейчас не сядет, она просто упадет. Она прислонилась к дереву — пока сойдет и так.
— Не слишком ли много людей пытаются освободить Эдварда? Правда, я не могу поверить в то, что Эдварду необходимо, чтобы его спасали. То есть я имею в виду, если он победит Зэца и заберет всю его ману, ему ведь не нужно будет этого, разве нет?
Урсула оглядывалась по сторонам, словно выискивая попрятавшихся по кустам бестолковых джоалийцев.
— Не думаю, чтобы они имели в виду в первую очередь спасение. Они хотели поймать этого подлого желтоволосого извращенца, чтобы заставить его жрать собственные потроха.
— Что? Вы имеете в виду Доша?
— Доша! Доша Предателя! Это он выдал Экзетера таргианцам, разве вы не слышали? Он, и никто другой! И если я доберусь до него когда-нибудь, он пожалеет, что его мать родила, обещаю вам. А вы куда? Собираетесь возвращаться Домой? Тут, в Товейле, есть один портал, к которому мы знаем ключ.
Алиса покачала головой:
— Нет, пока не узнаю, что случилось. И вы совершенно уверены, что это Дош… — Одного взгляда Урсуле в глаза было вполне достаточно. Но все
— Христос тоже доверил свои Иуде!
Проклятие! Было дело. Алиса чувствовала себя слабой и разбитой.
— Пожалуй, я пойду в храм и помогу епископу с уборкой. На случай, если мы больше не увидимся…
Они наскоро попрощались. Оставив Урсулу Ньютон и дальше имитировать самца-лося по весне, Алиса на негнущихся ногах потащилась дальше по холму.
60
Судя по всему, солдаты столкнули лодку в воду кормой вперед, ибо Дош обнаружил, что сидит в остром ее конце, который принял за нос. Он съежился на банке, надеясь, что его забудут — не самая несбыточная мечта, ибо рулевому полагалось быть полностью занятым тем, чтобы удерживать курс при лунном свете, а четверо гребцов должны были сидеть лицом к корме. Первой его мыслью было снять мокрые башмаки и растереть ноги, чтобы они хоть немного ожили, однако он обнаружил, что обе руки ему нужны для того, чтобы цепляться. Посудина прыгала и раскачивалась так отчаянно, что он с трудом удерживался на месте. Кроме того, лодка сразу же набрала воды, так что башмаков он мог уже и не снимать. Потом что-то больно ударило его в бок, и сержант проскрежетал какой-то приказ по-таргиански.
Дош понял, что приказ адресован ему. Еще он понял, что остальные четверо не столько гребут, сколько лихорадочно отталкивают от лодки бревна, льдины и другие плавучие обломки, используя весла в качестве шестов. Заостренными оказались у лодки оба конца; Дош сидел как раз на корме. Душ водяных брызг наполовину ослепил его. Банка подпрыгнула под ним, пытаясь сбросить седока за борт.
— Говорите медленнее, — попросил он и повторил то же самое по-лемодийски, которому обучился в постели у Ангуан четыре года назад.
Один из взмокших солдат знал лемодийский достаточно хорошо, чтобы свирепо выругаться на нем.
— Хочешь, чтобы мы утонули? — процедил он в конце своего монолога.
Дош перевел взгляд на реку. Она напомнила ему бурно кипящую кастрюлю черной воды, в которой спичками крутились бревна в несколько раз больше их лодки; некоторые из них еще не лишились корней и сучьев. Вверх на гребень волны и тут же вниз, а потом опять вверх. Может, им нужен впередсмотрящий? Нет, солдат швырнул в него деревянным ведерком, и он понял: они хотят, чтобы он отчерпывал воду. Он мог бы и сам догадаться, что не должен рассчитывать на дармовой провоз у таргианцев.
Он потянулся за ведерком и тут же чуть не пробил головой днище лодки. Чертыхаясь и отплевываясь, он сел, убрался подальше от гребцов, чтобы не мешать им, и принялся черпать.
Он черпал и черпал, его руки уже готовы были оторваться, ночь превратилась в сплошной кошмар из ведер и ледяной воды. Проклятое древнее корыто с каждым новым столкновением текло все сильнее. Вода каталась по днищу взад и вперед, и он едва не тонул в ней. Он то погружался в воду, захлебываясь ею, то оказывался лежащим на мокром дне лодки, а затем новая волна швыряла его спиной на банку.