Будущее общество
Шрифт:
Что касается разделения труда между группами, то, как мы видели, каждый будет искать ту группу, в которой он мог бы дать полный простор своим силам, и ассоциируясь, люди будут уславливаться относительно того, какую именно часть труда каждый из них специально выбирает для себя; поэтому индивидуум будет стремиться к ассоциации только с теми, кто вследствие наклонностей к известному труду, облегчит ему его работу, а не отнимет ее у него. Если, например, понадобится построить машину, то тот, кто будет иметь специальные наклонности к сборке машин, если не сумеет собрать ее один, захочет соединиться только с кузнецами, литейщиками и т. д. Если сложность работы потребует
Если группировка при этих условиях совершится, то этим самым будет соблюдено разделение труда, ибо оно послужило основанием данной ассоциации. Как только группа сорганизуется, ей останется только приняться за дело. Предположим, что во время работы кому-нибудь захотелось бы переменить первоначально им самим выбранный род труда; мы знаем, в современном обществе охотно делаются уступки, и потому подобное желание будет беспрепятственно удовлетворено, и даже новые сотрудники сделают все, что от них зависит, чтобы помочь своему товарищу в его новом труде, пока он с ним не освоится.
Если по той или другой причине такая перемена труда не могла бы совершиться, то человек поищет другую группу, покинутая же им группа пополнится новым членом. Человек, получивший репутацию хорошего исполнителя принятой на себя в ассоциации части общей работы, будет хорошо принят в каждой группе; тот, кто прослывет неуживчивым, никогда не удовлетворенным, будет избегаться всеми, или с трудом найдет ту группу, которая его примет, и при том только, если он будет искупать свои недостатки другими качествами.
Возражали нам, что некоторые индивидуумы могут захотеть взяться за труд, который они неспособны выполнить. Но, ведь, группирование не будет происходить вслепую, и так как солидарность и общественная жизнь будут в будущем обществе очень развиты, то связи между людьми увеличатся, и ассоциации будут образовываться главным образом между теми, которые будут хорошо знать друг друга. Всякий, входящий в какую-либо группу, будет по крайней мере известен некоторым.
Вследствие этого ошибок будет значительно меньше, и кроме того, всякому известно, что человек хорошо делает только то, что делает добровольно. Самый факт, что кто-нибудь ищет такого-то труда, а не иного, указывает на то, что он чувствует способность его выполнить.
В случае, если бы он ошибся в своих способностях, сотоварищи не оставили бы его своими советами; а если бы его неумелость была слишком очевидна, то бесплодность его усилий заставит его скорее, чем что либо другое, не продолжать ту же работу.
Следовательно, труд может выполняться без споров, без тревог, без взаимного озлобления, к удовлетворению всех. Достаточно поставить людей в условия совершенной свободы и равенства, чтобы получить гармонию, эту идеальную цель человечества.
Если по той или другой причине, один или несколько человек не смогут оставаться в группе, ими самими выбранной, то, как мы видели, ничто их в ней не удержит; они будут свободны из нее выйти и вступить в группу, которая лучше соответствовала бы их новым воззрениям. От ухода одного монаха обитель не опустеет, говорит пословица, и это верно относительно какой угодно группы людей.
Если случайно не нашлось бы группы, отвечающей стремлениям отдельного индивидуума, то ему пришлось бы искать других, способных его понять, испытать самим его стремления и помочь ему в осуществлении его идеала.
Всякий образ мыслей, всякий характер, лишь бы он не был совершенно эксцентричным, всегда находит
Итак, то, что мы только что сказали относительно постройки какого-либо здания, может быть приложено ко всем отраслям человеческой деятельности, начиная с самого колоссального труда и кончая самым простейшим из производств. Самая полная свобода — вот единственный двигатель человеческой деятельности с его двумя следствиями: равенством и солидарностью.
„Нужны ангелы”, говорят нам, „чтобы подобная организация была бы возможна. Человек слишком дурен, им нужно управлять при помощи палки”.
Человек не ангел, его прошедшее доказывает нам это и, конечно, в один день он не изменится; изменение социальных учреждений, если оно произойдет внезапно, не сможет его моментально изменить и превратить в мыслителя, не делающего ошибок, и свободного от заблуждений. Наука разрушила веру в талисманы.
Но в первых главах этой книги мы показали, как понимаем мы эволюцию и революцию, и мы думаем, что достаточно выяснили, что одна не возможна без другой. Если человек развивается настолько, что изменяет свою среду, то почему не продолжал бы он прогрессировать в среде, благоприятствующей его прогрессу?
На место современного общества, грубо эгоистичного, в котором всегда перед истощенным рабочим встает страшный вопрос, так часто неразрешимый для него: „что я буду есть завтра”, на место этого общества, в котором „борьба за существование” в самом скверном своем значении происходит между всеми, без отдыха и передышки — создается общество, основанное на солидарности интересов, в котором не будет притеснения; общество, в котором человек получит удовлетворение всех своих потребностей, будучи обязан отдать в возврат только часть своей деятельности.
И нет причин, почему бы люди не могли понять друг друга? Правда, человек эгоистичен и честолюбив, но научите его, что эгоисту выгодно быть солидарным с другими эгоистами, выгодно соединиться с ними, вместо того, чтобы враждовать, и вы сделаете людей солидарными. Уничтожьте то, что может льстить их честолюбию, удовлетворять и поддерживать их стремление к господству; сделайте так, чтобы они не могли подняться над толпой и навязывать ей свою волю, и тогда в этой массе людей, которые будучи взяты в отдельности, имеют все недостатки, вытекающие из скверного воспитания, наследства общества, испорченного до мозга костей, проявятся смелые и благородные идеи, самоотвержение и энтузиазм, благодаря которым, как мы видели в прошлых революциях, люди в лохмотьях способны стоять на страже с оружием в руках, охранять миллионы, отнятые у них в виде налогов, сберегая их благоговейно для тех, кто впоследствии воспользуется этими миллионами для обращения в рабство их же самих. Такой образ действия, может быть, не заслуживает одобрения, но из него мы видим, что в периоды борьбы можно рассчитывать на великодушие массы.