Будущее разума
Шрифт:
Один из способов получить ответ на вопрос «Что есть гений?» заключается во всестороннем исследовании мозга великого ученого. Очевидно, под влиянием момента доктор Томас Харви, врач Принстонской больницы, проводивший вскрытие тела Эйнштейна, решил тайно, вопреки желанию родных ученого, сохранить его мозг.
Может быть, доктор Харви надеялся, что когда-нибудь этот мозг поможет разгадать тайну гения. Вероятно, он, как многие другие, думал, что в мозге ученого есть какая-то нестандартная часть, где размещается его обширный интеллект. Брайан Баррел в книге «Открытки из Музея мозга» говорит о том, что доктор Харви, возможно, «был захвачен величием гения и действовал под влиянием момента. Но быстро обнаружил, что отхватил кусок не по себе».
То,
Сорок лет спустя доктор Харви повез мозг Эйнштейна через всю страну на обычной легковой машине в пластиковом контейнере, надеясь вернуть его внучке Эйнштейна Эвелин. Она отказалась принять мозг великого деда. После смерти доктора Харви мозг достался его наследникам с поручением передать надлежащим образом коллекцию срезов и фрагментов науке. История мозга Эйнштейна настолько необычна, что о ней даже был снят документальный фильм.
(Следует отметить, что мозг Эйнштейна — не единственный, сохраненный для потомков. Столетием раньше врач сохранил мозг одного из величайших математических гениев, Карла Фридриха Гаусса, которого нередко называли Князем математики. Тогда анатомия мозга была почти неизвестна, и единственное, что можно было сказать, — мозг этот имел необычно крупные извилины.)
Можно было бы ожидать, что мозг Эйнштейна будет далеко превосходить по параметрам обычный человеческий мозг, что он будет громадных размеров или, возможно, какие-то отделы в нем будут аномально большими. Но выяснилось, что по размеру этот мозг чуть меньше среднего. В целом мозг Эйнштейна вполне обычен. Он, по видимости, совершенно не заинтересовал бы невролога, не знающего, что этот мозг принадлежал великому ученому.
Единственные отличия, обнаруженные в мозгу Эйнштейна, были не слишком существенными. Определенные части мозга, известные как угловые извилины, оказались несколько крупнее обычного, а нижние теменные области обоих полушарий — на 15% шире среднего. Известно, что эти части мозга задействованы в абстрактном мышлении, в манипулировании символами (т.е. в письме и математике) и в обработке визуально-пространственных данных. Тем не менее все эти параметры укладываются в норму, так что неясно, был ли гений Эйнштейна обусловлен органической структурой его мозга или силой его личности, его взглядов, его времени, наконец. В свое время, когда я работал над биографией Эйнштейна, получившей название «Космос Эйнштейна», то ясно понял, что некоторые обстоятельства сыграли в его судьбе не меньшую роль, чем любые аномалии мозга. Может быть, сам Эйнштейн сказал об этом лучше всего: «У меня нет никаких особых талантов… Я просто ужасно любопытен». Более того, в юности, как он сам признавался, математика давалась ему с трудом. Одной группе школьников он признался даже: «Какие бы проблемы вы ни испытывали с математикой, мои проблемы были больше». Так почему же Эйнштейн стал Эйншейном?
Во-первых, большую часть времени Эйнштейн проводил за «мысленными экспериментами». Он был физиком-теоретиком, не экспериментатором, так что ему приходилось постоянно строить в голове сложные модели будущего. Иными словами, лабораторией для него было его собственное сознание.
Во-вторых, не секрет, что он мог до десяти лет работать над одним мысленным экспериментом. С 16 до 26 лет он думал о проблеме света и о том, можно ли обогнать световой луч. В результате появилась
В-третьих, важна и его личность. Эйнштейн был чужд условностей и естественным образом восставал против косности в физике. Не каждому физику хватило бы смелости и воображения бросить вызов господствовавшей на тот момент теории Исаака Ньютона, захватившей лидерство за двести лет до Эйнштейна.
В-четвертых, пришло время Эйнштейна. В 1905 г. мир ньютоновой физики готов уже был рассыпаться под давлением новых экспериментов, ясно показывавших, что вот-вот на свет должна появиться новая физика, и мир ждет только гения, который показал бы ей путь. К примеру, загадочное вещество под названием радий светилось в темноте само по себе, не ослабевая, будто энергия в нем появлялась ниоткуда, нарушая тем самым закон сохранения энергии. Иными словами, нужен был кто-то, кто изменит мир. Им и стал Эйнштейн. Если вдруг удастся клонировать Эйнштейна из клеток сохранившегося мозга, мне кажется, что клон не станет новым Эйнштейном. Для появления гения нужны соответствующие исторические обстоятельства.
Смысл в том, что гений — это, наверное, сочетание врожденных интеллектуальных способностей, упорства и энергии, направленной на достижение великих свершений. Сутью гения, по всей видимости, была его необычайная способность моделировать будущее при помощи мысленных экспериментов, выводя из этих картинок новые физические принципы. Сам Эйнштейн однажды сказал: «Подлинный признак интеллекта — не знание, а воображение». Воображение для него означало путь к расширению границ известного и проникновению в царство неизвестного.
Все мы рождаемся с определенными способностями, запрограммированными в генах и структуре мозга. Тут уж как повезет. Но организация собственных мыслей и опыта, как и моделирование будущего, — полностью в нашей власти. Чарльз Дарвин однажды написал: «Я всегда считал, что люди, за исключением глупцов, не слишком различаются интеллектом, только усердием и трудом».
Можно ли научиться быть гением?
Все это вновь приводит к вопросу о том, рождаются ли гениями или ими становятся. Как дебаты о роли природы и воспитания разрешают загадку интеллекта? Может ли обычный человек стать гением?
Клетки мозга, как известно, растут медленно, поэтому когда-то считалось, что интеллект полностью формируется к началу взрослой жизни. Но новые исследования мозга все чаще приводят к мысли, что мозг, обучаясь, может меняться. Хотя количество клеток в коре при этом не увеличивается, связи между нейронами изменяются с решением каждой новой задачи.
К примеру, в 2011 г. ученые исследовали мозг лондонских таксистов, которым приходится запоминать 25 000 улиц сумасшедшего лабиринта, который представляет собой современный Лондон. Подготовка к этому сложнейшему тесту занимает 3–4 года, но проходит его лишь половина обучающихся.
Ученые из Университетского колледжа Лондона протестировали мозг водителей перед испытанием, а затем повторили исследование три-четыре года спустя. У тех из водителей, кто прошел тест, объем серого вещества в области, известной как задний и передний гиппокамп, оказался больше. А гиппокамп, как мы знаем, — та область мозга, где обрабатываются воспоминания. (Занятно, но исследования также показали, что эти водители хуже справляются с обработкой визуальной информации, так что, возможно, происходит равный обмен, и это цена, которую приходится платить за возможность усвоения больших объемов информации.)