Будущее в тебе. Комбриг
Шрифт:
- Ну, на такое количество, даже по боезапасу на одно орудие не наберётся. На память, всего тонн триста, наверное.
- Ладно, Гаврилов, хоть что-то есть. Может быть, на один день боя хватит. Тем более, в полках, наверняка, кое-какой запас снарядов имеется. В общем, давай, пока я здесь и могу подписать - все имеющиеся снаряды выписывай на мою бригаду. Да, кстати, сколько у тебя всего грузовиков?
- Двенадцать ЗиС-5.
- Хорошо! Транспорт, который сейчас имеется в твоём распоряжении, я забираю для снабжения этих полков.
- Но, товарищ подполковник, машины мне нужны для выполнения распоряжений, указанных в "красном пакете".
- Не трынди, интендант, не время! Чтобы рассредоточить твои запасы, тут нужно море грузовиков. И, наверняка, по плану прикрытия тебе должны ещё подослать транспорт.
- Так точно, товарищ комбриг! Когда ставить под погрузку грузовики?
- Вот сейчас и ставь. Чтобы они загрузились одновременно с моими полуторками. Поедут одной колонной, под охраной броневика. Пункт разгрузки под Ружанами - там находится полевой склад моего 681 артполка. Он же будет служить и складом снарядов для гаубичных полков. Ну, вроде всё обговорили, теперь, Гаврилов, пора действовать, время пошло. Дай Бог, твоим трёхтонкам сделать первый рейс до начала немецких воздушных налётов. А если ты не забудешь пускать зелёную и красную ракеты, то, глядишь, люфтвафе и не станет бомбить твой склад. Давай, оформляй бумаги, я подписываю, и двигаю к станции. Может быть, там ещё имеется связь.
Глава 12
Отойдя от Гаврилова, я закурил папиросу, и у меня нервишки пошаливали. И не только от близости начала войны, с этим ощущением я давно свыкся, оно было у меня уже в крови. Нет, мандражировал я не от ощущения надвигающейся опасности, а от своей наглой лжи. И от того, что мне предстояло ещё больше увязнуть в обмане своих же товарищей. Но что же делать? Как повернуть историю в другое русло, я не знал. Оставалось пойти на прямой подлог и обман, всё равно, за первые дни войны никто этого не поймёт. А уж в дальнейшем, если история пойдёт не по такому жуткому пути, как в моей прошлой реальности, я был готов отдать себя на самые страшные кары, вплоть до расстрела перед строем моей бригады.
Несмотря на внутренний мандраж, мой мозг всё равно отрабатывал пути наилучшего и убедительного способа проведения своего авантюрного плана. Я снова вспомнил всё, что мне было известно о первом дне войны с немцами. И о допущенных просчётах нашего командования. В моей голове опять зазвучал голос "Змия":
- Главный просчёт Советского командования заключался в недооценке силы люфтваффе. Буквально в первый день вторжения немецкие самолёты разбомбили все аэродромы, находящиеся на западе СССР. На земле было уничтожено более 80% военных самолётов, большие потери понёс и личный состав ВВС. В результате этого люфтваффе захватило полное господство в воздухе. И в дальнейшем творило, что хотело. Бывало, что лёгкий самолётик устраивал охоту за замеченными им одиночными автомобилями и даже повозками. Штатные части зенитной артиллерии многих подразделений ЗапОВО на 22 июня находились на полигоне западнее Минска. И, естественно, не смогли защитить свои подразделения от нападений с воздуха. Самое яркое подтверждение этого - судьба 6-го Мехкорпуса. И ещё одной из важнейших причин развала обороны Советских войск явилась нераспорядительность командования. Шифровка о возможном нападении Германии поступила в армейские штабы за несколько часов до начала вторжения. Но, например, в штабе 10-й армии её расшифровали только тогда, когда немецкие самолёты уже бомбили Белосток. Линии связи были уже нарушены, и оперативное руководство частями было невозможно. Многие подразделения в такой ситуации ожидали приказа "гроза", чтобы вскрыть "красные пакеты", но его так и не поступило. Некоторые командиры, не дождавшись приказа, под свою ответственность вскрывали эти пакеты и пытались действовать по плану прикрытия Госграницы, но согласованности действий армейских частей не было, и эти попытки окончились ничем. К тому же, ряд дивизий не имел даже такого
Воспоминания из той реальности окончательно убедили меня действовать нестандартно, заставив обозначить основные направления, на которые я должен был направить всё своё внимание в оставшееся время. За срок, отпущенный мне судьбой, я мог успеть только - поднять тревогу в находящемся неподалёку штабе 9-й Смешанной авиадивизии и по рации постараться предупредить штаб 10-й армии.
Было наивно думать, что в штабе округа и 10-й армии прислушаются к предложениям какого-то комбрига и будут менять разработанные ранее планы. Но, например, в штабах 6-го Мехкорпуса и 9-й САД возможность такого варианта был. Я хорошо знал, и в настоящее время был в прекрасных отношениях с командиром Мехкорпуса Хацкилевичем и с генерал-майором авиации Черных. Конечно, в самом штабе 10-й армии к моей радиограмме отнесутся настороженно, но это заставит их немедленно начать расшифровку сообщения из Генштаба.
Кроме этого, я мог попробовать исполнить пришедшую мне несколько минут назад идею о поднятии по тревоге и передислокации нескольких недавно сформированных гаубичных полков РГК. Я знал, что радиосвязь у них с вышестоящими штабами плохая - мощных раций в полках пока не было. Поэтому, естественно, если прибудет делегат связи из бригады РГК, имеющий связь с верховным командованием, они будут выполнять переданные через него распоряжения Генштаба. А если нам удастся остановить немцев, то никто и никогда не будет выяснять, откуда появились эти распоряжения.
Уверенность в том, что эти артполки будут выполнять мой безумный план, основывалась и на том, что все командиры полков меня очень хорошо знали. Ещё бы, я несколько раз присутствовал на совещаниях командиров этих артполков РГК и при этом каждый раз делился опытом формирования новых подразделений. Со мной на эти совещания постоянно выезжал мой заместитель. Виктор Александрович по своей предыдущей службе хорошо знал почти всех командиров полков. А с командирами 312 и 600 гаубичных полков он был в дружеских отношениях. Оба они в своё время были у него заместителями и с большим уважением относились к Осипову. Поэтому напрашивалось решение - послать в полки РГК Осипова. Уж он то, точно убедит командиров, выполнять переданные через него распоряжения. Да и потом, он будет отличным координатором действий этих артполков РГК.
Имея за плечами батареи 152 мм гаубиц, оборона моей бригады будет просто непробиваемой. Сорокапятки могли эффективно действовать против немецких танков метров с 300-400, зенитные 85 мм пушки поражали "панцеры" на километровой дистанции. А 152 мм гаубицы, ведя огонь из глубины обороны, не будут давать возможность противнику маневрировать и концентрировать танки для массированных атак. Я больше всего опасался именно массированной танковой атаки Т-4. Эти немецкие танки прошли модернизацию - броня была значительно усилена (на каждый Т-4 дополнительно наварили 20 мм бронелисты). Из-за этого сорокапятки могли и не пробить лобовую броню этого танка. По крайней мере, поразить танк с первого выстрела. Время огневого контакта из-за малой дистанции было ограниченно несколькими минутами. Поэтому, если немецкие танки будут наступать большой массой, они имеют хороший шанс прорваться сквозь огонь и подавить мои пушки. Немецкие танкисты - бойцы опытные, участвовали не в одном боестолкновении, они не испугаются потерь в своих рядах. Повиснут как бульдоги на обороняющейся бригаде. Вот тут-то и скажут своё веское слово гаубицы.
Так что, в расположении артиллерии большого калибра за передними боевыми порядками бригады я был кровно заинтересован. Наверное, моё подсознание искало выход из тупиковой ситуации, поэтому и родило идею привлечения этих артполков РГК. Правда, с передислокацией гаубичных полков могли возникнуть большие сложности. На 19 июня, то есть на день, когда я был последний раз под Барановичами в летнем лагере расположения этих полков, на десять имеющихся гаубиц там приходился всего один тягач. То есть, фактически перетаскивать многотонные пушки было нечем. Оставалось одно - направить в расположение артполков все свои трактора. Их в бригаде было 52 единицы, и всё это благодаря стараниям моих снабженцев. У 6-го ПТАБРа, формируемого одновременно с моей бригадой, тракторов было только 22 штуки. Все наши трактора сейчас находились в расположении 681 артполка.