Бугор
Шрифт:
– Пошли, нормально все будет, – сказал Демьян.
Но только он поднял с земли чемодан, как из села выехала белая «Нива». Они собирались сойти с дороги на тропинку, когда машина поравнялась с ними и остановилась.
Из машины вышел грузный мужик с почерневшим на солнце лицом. Ковбойская шляпа, армейский камуфляж, берцы… А машина у него новая.
– Дёма?!
Демьян тоже узнал его. Это же Юра Комаров, одноклассник его. Раньше он был просто крупным, а сейчас еще и растолстел. Пузо из штанов вываливается, второй подбородок
Юра шел к Демьяну, а смотрел на Ларису. Завороженно смотрел.
В школе они не то чтобы враждовали, но и дружбы между ними не было. А с тех пор, как Демьян сошелся с Катей, так Юра и вовсе его возненавидел. Потому что сам был влюблен в нее.
Но ничего, справедливость для него восторжествовала. Уломал он Катю, затащил ее под венец. Демьян хорошо помнит тот день, когда из дома пришло письмо с печальным известием. Он тогда всерьез думал сбежать из части, вернуться домой и набить Юрке морду. Остановило его то, что сбежать из расположения полка можно было только к духам в плен.
Прошли годы, боль улеглась, остались только отголоски обиды. Плевать ему на Катю, и с Юркой выяснять отношения он не собирался. А сейчас у него есть Лариса, и Катя на ее фоне выглядит бледно. Только вот уже хочется врезать Юрке справа, да так, чтобы челюсть свернуть. Не нравилось ему, как этот жук смотрит на Ларису. Неужто уже забыл про свою Катьку?
Комаров пялился на Ларису, но подошел к Демьяну, вымученно улыбнулся, подал руку. Вялое вышло рукопожатие, но лучше так, чем в морду. Не хотелось Демьяну мотать второй срок из-за этого проходимца.
– Давно не виделись, Дёма!
– Да вот, в командировке был, Юра.
– Знаю, знаю, что за командировка у тебя была, – не без ехидства сказал Комаров.
И снова чересчур уж заинтересованно глянул на Ларису.
– Да вот командира своего пристукнул. Было за что… Как там Катя поживает?
Демьян явно намекнул, что может пристукнуть и самого Юрку, если тот не одумается. И тот все понял, отвел от Ларисы глаза так, как будто его током ударило.
– Катя? Хорошо Катя поживает… Ты, конечно, извини, что так вышло…
– Да я уже забыл.
– Я так и понял.
Комаров быстро глянул на Ларису, и только для того, чтобы пояснить свои слова. Дескать, с такой красавицей нетрудно забыть Катю.
– Жена?
– Жена.
Не могла Лариса стать его супругой за столь короткий срок. Ни времени у них не было, чтобы брак зарегистрировать, ни паспортов. Но в словах Демьяна не было ни капли сомнения – да, она его жена, и точка.
– Из командировки привез?
– Не твое дело, – отрезал Демьян.
– Ну да, не мое, – неохотно согласился Комаров. – У меня и без этого дел хватает. Дом вот второй ставлю…
– Да? Тогда не будем тебе мешать.
Демьян очень хотел оставить Юрку далеко у себя за спиной, но тот прилип как банный лист.
– Да нет, я успеваю. У меня же машина, – с гордостью показал он на свою «Ниву». – Новенькая,
– Мои поздравления, – сухо сказал Демьян. – Пойдем мы.
– Завидуешь? – попытался уколоть бывшего одноклассника Комаров.
Демьян глянул на него, как в зоне смотрят на последнего чушка, и, взяв Ларису под руку, пошел своей дорогой.
– Нехорошо завидовать! – услышал он вслед.
Но в словах Комарова было больше досады, чем превосходства. Не смог он ущемить Демьяна, хотя и старался.
– Других учит, а сам завидует, – сказал Уваров, когда Комаров сел в машину и захлопнул за собой дверцу.
– Кому? – спросила Лариса.
– Мне. Потому что я самый богатый на деревне человек.
– Это правда? – удивилась девушка.
– Конечно. У меня есть ты, поэтому Юрка мне завидует. Ты самое главное мое сокровище. А дом мы построим. И машину купим. Руки у меня есть, земля гуляет, а работать я умею… Нормально все будет, вот увидишь.
– Хотелось бы поскорей это увидеть, – невесело улыбнулась Лариса.
Отца Демьян увидел на завалинке. Бревен большая куча, их на дрова пилить надо, а он с мужиками квасит. Ящик у них газеткой накрыт, бутылка с мутным самогоном, огурец, луковица, сала немного. Им бы землю пахать, а они бухают.
Отец был уже в таком состоянии, что не узнал Демьяна. Смотрит на него мутным взглядом, ничего не соображает. Если бы Кузьмич не подсказал, так бы ничего и не понял.
– Дёма?! Ты откуда? – с трудом поднимаясь, заплетающимся языком спросил батяня.
Отвечать Демьян не стал: отец и так должен знать, откуда он вернулся. Если спрашивает об этом, значит, в дрезину пьян. А если он такой датый, то и говорить с ним не о чем. Но обнял он отца крепко, от всей души. Хоть и пьяница он горький, но ведь родная душа, и Демьян страшно по нему соскучился.
– Выпьешь с дороги? – спросил Кузьмич.
Отец постарел, да и пристрастие к спиртному давало о себе знать. Волосы совсем уже седые, морщины на лице глубокие, высох он, сгорбился, да и ростом стал меньше. Зато Кузьмич как был десять лет назад сморчком, там им и остался. Отец передовиком производства был, когда Демьяна в армию забирали, а этот уже тогда во всю алканил. И не затоптала его белая горячка.
Но с Кузьмичом понятно, а как объяснить, что третьим в этой «сообразительной» компании был Васька Ломов. Он же всего на три года старше Демьяна, а выглядит уже как сорокалетний мужик, если не старше. Морда красная, глаза залитые, одет как последний бомж. А ведь раньше баранку крутил, пил только по праздникам. Что же с деревней случилось?
– Сейчас нет, – качнул головой Демьян. – А там видно будет… Мать где? – спросил он у отца.
– Пошли, проведу.
Но в дом пришлось вести его самого. Вернее, тащить на себе. Демьян усадил его на скамейку перед дверью, и он тут же завалился на бок. Еще ладони под ухом сложить успел, прежде чем заснуть.