Бугор
Шрифт:
– Это не ответ.
Сначала он рукой раздвинул ей ноги, затем просунул коленку меж бедер. Наступление продолжалось, и остановить его Лариса не смогла.
Она слишком быстро расслабилась, чтобы извлечь из процесса хоть какое-то удовольствие, но все-таки после случившегося осталось чувство, будто ее изнасиловали.
Глава 17
Холодная зимняя ночь, ветер, колючие снежинки срываются с вьюжных сугробов и несутся в лицо. Вокруг уличных фонарей густо роятся белые мухи. Светло на улице,
Тишина во дворе, ворота на запоре, калитка заперта. Поздно уже, Демьян и свекор должны быть дома. А Варвара Сергеевна вообще со двора никуда не уходит… Что же случилось?
Лариса и без того пребывала в сильном душевном смятении. Ушла от Алика, вернулась к мужу с повинной. Всю дорогу от Москвы до Приволья настраивалась на разговор с Демьяном, на крики, упреки, мечтала о пощечине, после которой должно было последовать прощение. Но нет Демьяна, никого нет, не перед кем виниться…
Может, к Ломовым пойти?
Свет в их окнах горел, и калитка открыта. Шарик бросился к Ларисе, он узнал ее, завилял хвостом и проводил до самого крыльца. Дверь тоже открыта, а в горнице дым коромыслом. Василий за столом, два его дружка, пятилитровая бутыль первача на троих, все пьяные в доску. Василий прошелся по ней мутным взглядом, махнул на нее рукой, дескать, сгинь, нечистая сила.
Откуда-то из глубины полутемной комнаты выплыла Анюта. Располневшая, с бигуди на голове, в байковом халате поверх более длинной комбинации.
– Лариса?! Ты?
Казалось, она не знала, радоваться своей нежданной гостье или гнать ее поганой метлой.
– Я.
– Живая?..
– А вы что, меня похоронили? – через силу улыбнулась Лариса.
– Не знаю. Вот Варвару Сергеевну точно схоронили. На прошлой неделе.
– Варвару Сергеевну?
– Ну да, как Демьяна посадили, так ее удар и хватил. Помучилась немного, и все…
– Демьяна посадили?
– А ты что, с Луны свалилась… Где ты была?.. Демьян говорил, что бандиты тебя увезли…
– Да, бандиты.
– Из Москвы вроде бы за тобой приезжали, – подсказала Анюта.
– Да, из Москвы… У меня проблемы там были. Демьян не говорил?
– Нет, не говорил. С бандитами проблемы были?
– Да, три года назад. Они до сих пор меня преследуют.
Лариса врала, но у нее уважительная причина – нежелание вдаваться в подробности. Да и незачем кому-то знать, что она пропела все два месяца, как та стрекоза из басни Крылова… Да, бандиты ее похитили. Бабуин проклятый вычислил ее и выкрал. Демьян понимает, что подобное могло произойти. Поэтому можно и ему лапши навешать, рассказать, как Бабуин держал ее под замком в своем доме, как она героически сбежала от него… Но это потом. Сейчас, главное, нужно узнать, куда делись дети. Вдруг и с ними что-то случилось?..
– Ты
– Да, в СИЗО он, под следствием. Он Жигуля убил…
– Какой ужас?.. А Егорка где, Милка? У тебя?
– Нет, не у меня. Комарова их забрала.
– Ничего себе?! Ей-то что?
– А она Демьяна под свое шефство взяла… Муж в больнице, он в СИЗО, так она в Рязань сразу к ним двоим ездит. Одному передачку больничную, другому – тюремную. И мы с Василием ездили… Демьян тебя искал, Жигуля пытал, думал, ты у него. А Жигуль мстить потом приезжал. Юрия Васильевича сильно ранил, он до сих пор на ноги встать не может. Совсем плохой. Мы с Васькой были у него, видели мужика. Печень у него вырезали, ну, не всю, но все равно много… А Демьяна посадили за то, что он Жигуля убил. Простых людей у нас убивать можно, а бандитов нет… А ты, значит, вернулась.
– Сбежала.
– От бандитов?
– Да.
– Ужас какой! Расскажешь?
– Потом как-нибудь… А Савелий Демьянович где?
– У Ивана. К младшему сыну поехал, а остановился у старшего. Приехать должен. А может, у Ивана останется…
– А хозяйство?
– Хозяйство Комарова забрала. Под присмотр. Да и какое там хозяйство, две коровы тельные. А все остальное под нож пустили. А кому смотреть? Савелий Демьянович сдал сильно. В общем, беда… Да ты заходи, а то стоим как не родные.
– Да мне бы детей повидать.
– Это не ко мне, это к Комаровой. А ты знаешь, где она живет, пешком не дойдешь, а мой – сама видишь, какой – невесело вздохнула Анюта. – Совсем никакой.
– Что, сорвался Васька?
– Зима, работы нет… сорвался, гад. Как Демьяна посадили, так все наперекосяк пошло. Да и Юрки нет, некому мужиков держать, вот и распускаются помаленьку. Ничего, весна настанет, посевная начнется, за ум возьмутся. Наверное… Заходи в дом, говорю.
– Нет, мне к детям надо.
– Васька тебя отвезти не сможет…
– Ничего, я пешком.
– Ну, смотри, я тебя на улицу не гнала…
Тихо в деревне, только слышно, как ветер снег от сугроба к сугробу гоняет да в проводах время от времени тихонько подвывает. Холодная зима, волки в такую пору поближе к людям подбираются, может, и вокруг Приволья стая кружит. Да и метель закружить может, с дороги сбить, а заблудиться в такую зиму – верная смерть. Но Лариса все равно пошла в беспросветную снежную ночь. Как будто своими страданиями на пути к детям могла искупить свою перед ними вину.
Не заблудилась она и с волками не встретилась, но, пока дошла, окоченела. И устала очень.
Забор вокруг дома высокий, из-за построек, за воротами ничего не видно. Но собаки во дворе надрываются, да и видеокамера над калиткой установлена, потому и вышел к Ларисе сторож.
– Чего надо? – грубо спросил он, пытаясь удержать ружье, ремень которого так и норовил соскользнуть с покатого из-за тулупа плеча.
– Уварова Лариса.
– Уварова?! Извини, дочка, не признал. Проходи! Проходи!