Бухгалтер в латах
Шрифт:
Три дня ушло на то чтобы дождаться полного высыхания столярного клея. Так как вместо струбцин* мы сразу же все панели крепили по корпусу на саморезы, то я приказал выкрутить отверткой все саморезы поголовно, смочить их в столярном клее и вкрутить обратно по нарезам. Мастера пришли в ужас, так как саморезов было более трехсот. Они реально не понимали, зачем нужна такая странная операция. Меня это взбесило… – Так, стоп! Идите все сюда! – Те, испугано подошли. – Скажите мне, если вбить в дерево гвоздь, это вредит структуре дерева? – Те, не задумываясь кивнули. – А когда гвоздь поржавеет это навредит дереву еще больше? – Те снова кивнули. – Значит, чтобы со временем не разрушать дерево и сохранить гвоздь нужно что…?
– Нужно
– Правильно! – Назидательно поднял я палец вверх. На мальчика уставилось три пары осуждающих глаз дико задолбавшихся мастеров. Тот испугался и «сквозонул» из мастерской, наверное, в надеже, что в затылок не прилетит молоток или что-то по увесистее. – Но это не все… Нужно саморез вкрутить на толщину ногтя вглубь дерева и сверху замазать клеем, чтобы в будущем на него не попала влага. Понятно?! – Мастера дружно кивнули. – Сейчас всё, уходим на обед, а после обеда приступайте. Я приду – проверю, кто «накосячит» – штраф один золотой. – Мастера недобро смотря мне в спину, дождались пока я свалю и только потом начали ворчать, гуськом потянувшись к выходу.
За прошедшую неделю, мои жёны привыкли, что мы едим вместе. Делали мы это обычно молча, но сегодня Лея решила «развлечь» нас светской беседой. – Господин.– Я остановил её взмахом руки.
– Лея, какой я тебе господин. Я теперь твой муж, а Тая моя вторая жена, и мы все роднее друг другу больше чем обычные супруги, потому что Бог освятил наш брак. Так как я могу быть тебе господином если мы больше чем брат и сестра? – Та, «переваривала» сказанное с десяток секунд и начала снова.
– Муж, мой. Я хотела тебе рассказать, как ненавидела тебя, когда только меня призвали к вам на службу. Ты часто бил меня и гонялся за мной по замку, а потом наоборот убегал. Меня много наказывали из-за тебя и думала, что скоро умру, но пришла болезнь и стала молится чтобы ты выжил. Мне показалось, что ты заболел из-за меня, из-за моего желания, чтобы ты умер. Мне стало страшно, и я стала молиться чтобы ты выжил… – При этих словах на неё накатились чувства, ком стал в горле, а из глаз потекли слёзы. Тая, завороженно притихла, слушая Лею и перестала есть. Мы с минуту ждали пока Лея успокоится. – Я не знаю почему, но мне кажется, что чтобы оставаться твоей женой, я должна была тебе сказать правду.
– Жена моя, в жизни мы все совершаем ошибки, но Господь дарует нам мудрость узнать их и смелость, чтобы попросить прощения перед Господом и перед тем, перед кем согрешили. Я прощаю тебя и прошу простить меня за всё зло причинённое мной. Надеюсь, что с этого дня мы всегда будет любить друг друга и заботиться о друг друге. Аминь. – Обе девушки, моментально произнесли – «Аминь» в след за мной. Обалдеть! Вот так жёны, вот так набожность. Может им слово это понравилось? Доев, я засобирался в сад, где меня ждала «экзаменационная комиссия» во главе с моим отцом.
Войдя в сад, я увидел, что на нашей с наставниками учебной поляне расставлены полукругом кресла, а в центре этой конструкции стоит папин трон. Да-да, в этом мире у каждого дворянчика был свой трон, и чем выше титул – тем выше, красивее трон и богаче убранство. В данном случае я видел раскладной, такой полумеханический походный аналог. На нем восседал отец, как всегда с гордым, надменным видом, а вокруг папины приближённые. Странно, но наставникам никто присесть, судя по всему не предложил. Те скромно стояли за спинами сидящих и ждали меня. Рядом с ними стоял сержант гарнизона замка – Дализ. А этот что тут делает? Тоже будет меня экзаменовать? Я подошёл и поклонился, прежде всего отцу. Присутствующие синхронно кивнули в ответ, все кроме отца. – С чего начнем? – Спросил эдо Талмар.
– Я думаю с богословия. – Влез без очереди отец Флорен. Весь прошедший год он не приходил, и моя пятая точка
– Прошу…
– Расскажи нам о мире, созданном Богом, сын мой. – И он выжидательно уставился на меня. Мое спасение крылось в жесткой корпоративности церкви. Их святое писание не имело переводов, а знания черпались только из того что на проповедях говорили священники. В моем случае, проповедями занимался эдо Шаур, потому что на время обучение подобное допускалось. Более того, за частую в качестве учителей по разным предметам были сами священники. Здесь подобное было повседневность. И я начал. Я вообще не волновался, потому что боятся чего-либо в пятьдесят три года очень сложно.
– В начале было слово, и слово было – Бог и дух святой парил над миром. Затем Господь решил создать звёзды, солнце, небо и твердь. – Изрекал я по памяти жуткий коктейль из местных проповедей и того что когда-то читал в Библии. Мое повествование заняло минут пять и окончилось созданием Богом первого мужчины и первой женщины. Я точно помнил, что тут ошибки нет и религиозные воззрения обоих миров по сути копируют друг друга, поэтому вообще не боялся попасть в «просак».
– Скажи, а как ты считаешь, в чем назначение верного сына нашей матери церкви?
– В донесении света знаний нашего Господа до всех, кто пребывает во тьме. Можно начать со своих жён и детей, закончить варварскими народами не ведающих правильного пути. – От собственного высокого стиля словоблудия я чуть не блеванул, но мы с батюшкой оба понимали, что по сути я работаю на публику.
Отец Флорен, удовлетворенно кивнул и обратился к отцу. – Я считаю, что знания о Боге и мире дадены в нужном объеме. Эдо Талмар так же кивнул и повернулся к капитану Влатери. – Прошу.
– Спасибо. – Прокашлявшись хрипло выдавил тот. По его состоянию было видно, что до поздней ночи он с кем-то совершал безудержные возлияния спиртного. Блин, вояки они во всех мирах – вояки. – Скажите эдо Драхмар, какие вы знаете осадные орудия?
– Все осадные орудия делятся на два вида: кинетические и механические. – Чесал как по писанному я… – К механичеким орудиям относится «таран», «осадная лестница» и «осадная башня». К кинетическим относятся: «Катапульта», «требушет» и «гастрофет».
– Скажите, сколько солдату нужно свободного времени на отдых?
– Ночью солдат должен спать положенные ему восемь часов если он не в наряде и не в карауле, но днем свободного времени должно быть, чем меньше – тем лучше, так как солдат занят и к нему в голову не лезет всякая дурь. – Коротко выпалил я к удовольствию эдо Влатери, тот беззастенчиво прятал улыбку в усы и важно их поглаживал. Затем сказал: – У меня всё.
Отец важно кивнул и посмотрел на управляющего замка эдо Листа. Тот встал подошел ко мне и громко сказал: – Вчера на склад замка привезли шестьдесят четыре доски, затем еще тринадцать. Рабочие со склада взяли двадцать семь, но затем вернули восемь, сколько досок на складе?
– Пятьдесят восемь, если считать только те доски, о которых вы упомянули. А если считать все доски на складе, то – неизвестно, потому что вы о них ничего не сказали.
Эдо Лист удивленно приподнял брови, но не сдался. – Вы знаете что один «старций»* стоит в два раза больше чем «ленг»*. В первой куче монет находится один «сат»* «ленгов», во второй куче монет находится пол «сата» «старциев». Какая куча монет больше по стоимости? – Эту, точнее похожую загадку с логической ловушкой я решил еще в пятом классе. Возможно для этого мира она была – «вау», но для нашего – просто старье. Даже не задумываясь для солидности я ответил: